Субботний отрывок: выпуск 17

Что заставило её спрыгнуть? Наверное, те самые, прозвучавшие в голове слова: нельзя вредить слабым! Она действительно слышала их много столетий назад или же это пустая игра воображения, вызванная неправильным течением ци? Люй Инчжэнь не знала точно, но для прыжка использовала последние силы.

Балкон оказался вовсе не балконом, а выступом скалы, нависшим над ровной, словно обеденный стол долиной, от которой его отделяло, по крайней мере, три-четыре чжана. Пролетев их, используя цингун, Люй Инчжэнь внезапно ощутила упадок сил и обрушилась вниз раненой птицей, больно ударившись коленями.

чжан — 3 и 1/3 метра

Девы, разодетые в шелка, с визгом бросились врассыпную. На месте осталась только одна, держащая в руках натянутый лук. Люй Инчжэнь с трудом поднялась на ноги и по привычке отряхнула подол шэньи, придавая одеждам благопристойный вид. Лучница не выглядела ни растерянной, ни испуганной — стрела, лежащая на тетиве, грозно смотрела Люй Инчжэнь в грудь. Впрочем, это она и собиралась сделать — прикрыть собой жертву, скованную по рукам и ногам.

— Ты кто? — вопрос лучницы был единственно возможным в такой ситуации, но, опять же, дева не показала страха или удивления.

— Разве это имеет значение? — Люй Инчжэнь говорила спокойно, упрямо не двигаясь с места.

— Хм… — дева натянула тетиву до упора, явно собираясь стрелять. — Если хочешь умереть здесь, можешь не отвечать, я не возражаю. Убийство одной стрелой двоих только сделает мне честь.

— В чём она провинилась?

Лучница холодно улыбнулась.

— В том, что родилась и дышит со мной одним воздухом на Кушань. Таким, как она, нет места на этой горе.

Люй Инчжэнь бросила взгляд через плечо. Дева, прикованная к скале, выглядела ребенком. Тоненькая, как молодая камышинка, невысокая и бледная, она одним своим видом вызывала жалость.

Но Люй Инчжэнь поразил не возраст и не внешняя изможденность, а её глаза. Узкие и сильно раскосые, в обрамлении очень густых длинных ресниц, они имели красновато-медный оттенок и больше остального указывали на происхождение девы.

Асуры ни одно тысячелетие враждовали с демоническими кланами, уничтожая те один за другим. Началось это с правления отца его величества Юй Сяолуна, когда Асюло ещё обитали на Девяти Сферах и им поручили укротить всех демонов, вредящих миру людей.

После изгнания асуров из Небесного города обиженные на них тёмные кланы часто атаковали Кушань. Такая вражда оказалась выгодна Девяти Сферам, поэтому небесное воинство никогда не пресекало демонических вылазок, считая врагов Асюло, если не друзьями, то временными союзниками.

И вот одну из таких союзников Девяти Сфер Люй Инчжэнь увидела прикованной магическими цепями. Если она не ошиблась, дева принадлежала лисьему клану, почти целиком вырезанному в своё время асурами.

Выпущенную стрелу Люй Инчжэнь не увидела — почувствовала всем телом. Но сил отклонить или уничтожить её не было. Пришлось использовать самый простой способ. Сконцентрировав ци в ладони, она вскинула руку, перехватывая стрелу на лету. Такая смелость была тут же наказана — в нижнем даньтяне разлилась тягучая боль. Поднявшись к груди, боль вломилась через срединную «дверь в Небо» и колючим сгустком вылетела из точки Байхуэй на макушке.

На какое-то мгновение Люй Инчжэнь показалось, что она видит своё тело со стороны. Затем душа вернулась в пределы тела, которое целиком горело от боли. Казалось, ци вот-вот выплеснется через глотку, не уместившись в нижнем даньтяне.

Выход из этого состояния лишь один — освободиться от лишней крови, вскипевшей вместе с внутренней ци. Она нанесла себе несколько точных ударов в грудину сложенными в щепоть пальцами, спровоцировав выход сгустка наружу, и опустилась на колено от слабости.

— Тёмный владыка… — донёсся до ушей полный напряжения голос лучницы.

Люй Инчжэнь с трудом подняла голову, рассматривая асура, к которому с таким уважением обратилась стрелявшая в неё дева.

Он был не один. У скалы объявилось сразу два демона.