Привет, начало!

Говорят, самое главное — зацепить читателя первым абзацем. Я сам решаю, читать книгу или нет, по первым нескольким предложениям. Мне важен даже не сюжет, а стиль, я сразу понимаю, по пути мне с автором или нет. Если стиль не зашёл — никакой сюжет меня не удержит. Получается ли у меня удержать внимание первым абзацем? Судя по дочиткам, не очень. Подхватываю флешмоб Анны Коргановой

Жидкая жизнь сублейтенанта Замфира (сны героя и знакомство с ним)

Василе Замфир часто просыпался на мокрой простыне с бешено бьющимся сердцем — ему снились яркие и слишком правдоподобные сны. За ним гналась огромная улитка с беззубым и слюнявым, как у прабабушки Аурики, ртом. Клацали челюстями у розовых пяток волки в гимназических фуражках. Ходил вокруг сарая дворник Михай с острыми и узкими осколками стекла вместо пальцев, а дверь была почему-то намного меньше проёма и закрывалась на хлипкий крючок. Золотозубый цыган с курчавой бородой уводил его в цыганский табор и отпиливал ему ноги ржавой пилой, чтоб жальче было милостыню просить. Один раз матушка нарезала его сочными ломтями и разложила на тарелки гостям, и он проснулся со вкусом печёного яблока во рту. Василикэ был хорошенький, сладенький, радость и сокровище, каждый хотел его украсть и съесть.

Равки (знакомство с персонажами и местом)

По тундре шагают три чужака, брусника кровавит соком их резиновые подошвы, ломаются под широкими плечами хрупкие берёзовые веточки. Где прошли — следы заливает прозрачная вода, распрямляется ягель. Минута — и нет их, будто и не было тут никого сотни лет.

Однодневки (знакомство с персонажем и местом)

В свою новую жизнь Семён въехал на скорой. Подкатил к старой пятиэтажке на жёлто-красной "Газели" с отзеркаленной надписью "Ambulance" на капоте. Синие всполохи заметались по кустам цветущей сирени, стене с облезлой штукатуркой, морщинистым лицам за пыльными окнами. Затормозив у подъезда, пожилой водитель с белой щёточкой усов повернулся к нему в салон и протянул ключи.

Африканеры в космосе. Гибель ковчега "Гроот Зимбабве" (знакомство с персонажем и местом)

Огромное зелёно-бело-зелёное полотнище хлопает над моей головой – это наш флаг. Он огромный. Таких два на всю нашу маленькую колонию: один здесь, на школьном плацу, второй перед хемейнстераадом. Висит на пятиметровом флагштоке по правую руку от гранитного капитана Петруса ван Ситтарта, Спасителя. Меня тоже зовут Петрусом, как и половину моих одноклассников. И в этом ничего удивительного, ведь мы все родились в том году, когда капитан ван Ситтарт на корабле "Морестер" спас всю нашу колонию от вымирания.

Мы будем гореть в аду вместе (инициирующее событие)

Она шла с работы. В пакете — томатный сок, хлеб с отрубями, собачий корм. Но у водителя большегрузной фуры были свои планы: он спешил домой на день рождения дочери. Гнал много часов без перерыва. В его телефоне барахлил навигатор, и он чуть не пропустил поворот. Не сбросив скорость, тяжёлой грузовик вывернул на перекрёсток. Сзади мигал незамеченный белый человечек, впереди переходил дорогу человечек в белом. Глухо ударило в бампер и в колеса неожиданное препятствие. Потом водителя приводил в порядок психотерапевт, её — патологоанатом. А одна специализированная контора подняла хорошие деньги, очищая фуру от крови, смешанной с чуть более светлым томатным соком.

Лошадка Тая и Айдар-гора (внутренний конфликт героини)

Нет цвета в серых буднях. В бесконечном хождении по одним и тем же дорогам. В унылом выборе между овсянкой и яичницей, сериалом и ток-шоу, дешёвой шоколадкой и школьной тетрадкой. Жизнь играет красками только когда смачным пинком под зад напомнит о своём существовании. О том, что она у тебя одна, и другой не будет. И ты летишь с отшибленным копчиком, в распахнутый в крике рот вливается свежий воздух, свистит в лёгких, бурлит в крови, заставляя сердце биться быстрее. В какой момент крик от боли в отбитом заду превратится в крик абсолютного счастья, которое ты не забудешь никогда? Без разницы. Жизнь — это боль, боль — это счастье, боль значит, что ты жив. Хочешь жить? Будь готов к боли, полюби её. Ничего не болит? Поздравляю, ты умер.

Не задохнуться (начал с конца, всё остальное — предыстория)

Ветер ткнул кулаком в плечо, и я пошатнулся. Когда долго стоишь, почему‑то кажется, что Земля потихоньку накреняется сама. Вроде не двигаешься, а постепенно из‑за края крыши выползает дорога, тротуар, козырёк над подъездом… Козырёк не входил в мои расчёты, и я сдвинулся в сторону на несколько шагов.

Медленный ад (намёк на судьбу персонажа)

Знать бы мне заранее, во что я впрягаюсь… Знать бы, что родная корпорация – не больше, чем прыщ на заднице слона. Хотя нет, скорее колпак на голове палача, и лучше бы я не вглядывался в прорези для глаз. Знать бы, что наказание за очередной серый схематоз – не тюрьма и не смерть, а что-то гораздо хуже. Знать бы… Судьба трогательно-милосердна. Она ведёт человека на казнь с завязанными глазами, чтобы он смело шёл вперёд. Чтобы не сбежал раньше времени.

Сдохни, Борзов (завязка конфликта)

На желтоватом листе сверху – чёрный двуглавый орёл без корон и прочих царских регалий. На его груди – белый кадуцей. Ниже – три строки:

«Федеральная служба контроля качества жизни Российской Федерации»

Федеральная программа «Свободный выбор»

Анкета участника

Справа – размашистым почерком самые дорогие фамилия, имя и отчество в её жизни: Борзов Максим Александрович.

Попаданка с тройней для ректора магической драконьей академии (первый виток рекурсии, на которой построен рассказ)

Малыш, привет! Прости, что письмом. Я жуткий трус и не выношу, когда ты плачешь, поэтому лучше так. Врачу я категорически запретил говорить с тобой о моём диагнозе. Для тебя — я просто лежу в больнице в ожидании абсолютно безопасной операции. Срок, который мне тут дают, немного раньше даты в твоём обратном билете. Медицина — наука неточная, поиграем в догонялки. Я надеюсь, что выиграю и не успею увидеть жалость в твоих глазах.

Мечта о тепле (мысли главного героя)

Я хочу, чтобы сейчас было лето. Чтобы было тепло-тепло. А ещё пусть будет солнце, и пусть не идёт снег. В подвале тоже тепло. Там нет солнца. Откуда под Землёй солнце? Там есть такая толстая труба, вся в тряпках, и она тёплая. Дядя Боря говорит, что по ней идёт горячая вода. Люди над нами набирают её в ванну и лежат в ней.

Серый всадник (место действия)

Хороший день сегодня выпал Чареку, жирный. В его корчме свободного места нет. За двумя сдвинутыми столами пируют солдаты его милости барона Члендовски фон Пфаффенхоффена: празднуют славную победу над Орховскими обалдуями. Длинный стол по центру заняли чёрные братья: псы Господни. Хлещут эль бочками к вящей славе Его. За остальными — фуражиры, маркитанты, сборщики податей, судебные дознаватели, шпики, филёры, профессиональные провокаторы: блохи в шелудивой шкуре войны. В скрытых за цветастыми занавесями кабинетах — птицы покрупнее: те, кто войну кормит. Финансисты, торговцы пенькой и литьём, пороховой магнат со своей свитой.

Хозяин острова Эйлин-Мор (инициирующее событие)

Дело о пропаже смотрителей маяка началось с письма комиссару, доставленного способом загадочным и невероятным. Рождественским утром 25 декабря 1900 года молодой констебль Квиди, патрулируя набережную Сторновэя, заметил светлое пятно на украшенном белыми и красными лентами фонаре в конце причала. Самого светильника на столбе почему-то не было. Движимый любопытством, констебль подбежал к нему и увидел сильно повреждённый водой листок.

Урановое небо (знакомство с героями и местом)

Первую годовщину высадки на Патриде понтийский грек Василиу Милонас праздновал со своим другом Мамедом. Они сидели за широким столом, накрытым скатертью вышитой Верой Милонас. От края до края, упёршись боками, стояли глиняные миски, наполненные греческими разносолами из местных продуктов. Лепкой из глины его жена спасалась от стресса первый месяц колонизации. Со второго открыла лавку, бизнес пошёл, и Вера перестала плакать по утраченной жизни.

Я почти никогда не начинаю с диалогов или описаний героев. Подробных описаний не даю никогда, только какие-то характерные черты. Один рассказ, "Наш последний день", начинал с переписки в мессенджере. Один рассказ, "Служба спасения семьи", у меня состоит из одного диалога, даже без атрибуции. В остальном, наверное, какой-то системы у меня нет. Обычно в голове появляется завязка, первое предложение, а остальное вяжется за ним. А как вы начинаете свои произведения?