Субботний отрывок #5

Сиринторские леса мало отличались от тех лесов, что близнецы видели по пути сюда, но он был не просто полон жизнью, а просто кипел и полыхал ей. Уже знакомый олеандр, лавр и дубы кое-где перемежались с акациями, каштанами и платанами. Чем глубже отряд уходил в лес, тем больше становилось и дубов, и платанов, но все меньше акаций и кипарисов. Кое-где Эйнеке замечал и сосны. Впрочем, куда больше его занимали не деревья и не виды леса, а его запахи и голоса.

Редкий запах хвои перекрывали другие более резкие и терпкие цветочные ароматы. Сходу определить что это были за цветы Эйнеке не сумел, да и не то, чтобы он так уж много смыслил за южные растения. Про себя только отметил, что как-нибудь неплохо добраться до одной из больших публичных библиотек в Ас-Этре или в Искене и там полистать атласы, составленные здешними алхимиками и ботаниками. Впрочем, поговорить с деревенскими травниками и знахарями, пожалуй, тоже стоило бы. И они могли удовлетворить его интерес к местной флоре.

С фауной пока дела обстояли куда проще и понятнее. И зайцы, и косули в здешних лесах водились совершенно определенно. Вепри и волки почти наверняка тоже. Эйнеке видел кое-где следы копыт, ободранную клыками кору и клочки шерсти с упругой щетиной. Если есть все это, то напрашивался логичный вывод о том, что есть и вепри, а раз уж есть и вепри, и косули, то почему бы и не быть волкам? Быть может, тут водятся и хищники посолиднее: пантары и мракорисы, например.

“Или мантикоры. Мантикоры для юга привычнее, чем мракорисы, а уж укрытие они себе всегда найдут”, - поправил сам себя Эйнеке.

Обнаруженные им следы, впрочем, едва ли могли привести хоть к какому-нибудь зверю – уж слишком старыми они были. Единственная на весь отряд псина их, конечно, обнюхивала и даже какое-то время шла носом в землю, однако вскоре бросала – тоже не считала за перспективные. Эйнеке лишь усмехался, украдкой наблюдая за животиной.

С птицей ситуация же обстояла предельно ясно. Птиц в этих лесах водилось полно и едва ли их можно было не заметить. Стоило углубиться в чащу, как гомон людей, коих в охотничьем лагере было все еще немало, сменился гомоном птиц, а потом и вовсе целым хором трелей, криков, визгов и трещаний. Туда-сюда носились пернатые тени: разных размеров, но все удивительно яркие. Эйнеке даже отвлекся от беседы Наталя с Петером и вскинул вверх голову, вглядываясь в крылатые силуэты.

Большие красные с желтым и синие птицы кричали особенно пронзительно и истошно. Маленькие зеленоватые верещали тише, но носились между ветвей лихо и вели себя с сородичами и иными пернатыми тварями особенно нагло. Они, не стесняясь, переругивались, отбирали фрукты и ягоды, без малейших зазрений совести задирали и себе подобных, и птах поменьше, и даже больших птиц: тех желто-красных и синих. Настоящих драк Эйнеке, тем не менее, не наблюдал, только возню, сравнимую с детскими стычками и склоками из-за игрушки или сладости. Были ли среди них хищники? О, едва ли!

- Попугаи, - коротко пояснил самый юный из банды Петера.