Формула Распутина. Духовный поводырь. Препубликация 42-й главы

Строптивых холопов принято пороть на конюшне, – традиция у господ такая.
Считая себя традиционалистом до мозга костей, Селений Гдальевич признавал, что далеко не все устои и обычаи в одинаковой степени полезны, – как для общества в целом, так и в персональном смысле.
А в том, что его сегодня выпорют, Прыжов ни секунды не сомневался. И выпорют с особым цинизмом – вожжами по голой заднице.
«Только бы ночь пережить, – лихорадочно вертелось в мозгу, – Живым бы остаться! А какой срок впаяют… это уже не важно…»
Впрочем, вели Прыжова явно не на конюшню, иначе по своему убранству она не уступала бы Георгиевскому залу Кремля.
- Сюда пожалуйте, – то и дело повторял расфуфыренный лакей, – Следуйте за мной…
Голова у Прыжова шла кругом, но уже не только от страха, – великолепие княжеских чертогов подавляло, – узорчатые своды потолков сияли золотом, гладкие лакированные перила скользили под рукой подобно шелковой ткани.
И сквозь всё это, робко озираясь, плёлся маленький затравленный человечек с дырявой авоськой, зажатой в руках. Благо, хоть засаленный ватник остался в гардеробе.
«Это она специально. Чтобы сильнее меня унизить, – Селений Гдальевич ощущал себя раздавленным дождевым червём, – Правящий класс жирует, а Русь катится в бездну!»
Яркий холл сменился длинной мрачной галереей. Мелькали портреты княжеских предков, и вместе с ними уносились прочь целые эпохи. Славное Рюриково семя, – суровые удельные князья, степенные бояре московского царства, петровские и екатерининские вельможи.
«У неё-то самой, какое колено? – невольно задумался Прыжов, – Тридцать пятое, или тридцать шестое?»
Лики царедворцев смотрели ему во след, и под их взглядами пробирала дрожь. Хотелось спрятаться в какую-нибудь вазу, раствориться в воздухе, провалиться в ад, только чтобы не было так мучительно больно осознавать собственное ничтожество.
«Какое же у неё колено? – гадал Селений Гдальевич, словно бы от этого зависела его судьба, – Тридцать пятое, или тридцать шестое?»
- Гладкое! – съязвил внутренний голос, – Нашёл время про бабские коленки думать!
Галерея заканчивается портретом хозяйки. Расшитое золотом бархатное платье, царственная диадема сверкает россыпью бриллиантов, и всё тот же презрительный родовой взгляд смотрит на вас с полотна.
У самого входа в кабинет Её Светлости посетитель, генерал он, или министр, должен был чётко осознать, что там, за дверью, его ждёт истинное божество, а он сам лишь букашечка.
Сказать нечего – живописец постарался на славу.
«Как же его, этого мазилу? – Селений Гдальевич поморщился, – Мшагин, кажется… Тварь продажная!»
- Пожалуйте сюда, – напомнил о себе лакей.
Бесшумно отворилась тяжелая дверь, и в тёмный коридор хлынул свет, да такой яркий, что пришлось зажмуриться.
Однако божество не явилось. Прежде, чем попасть в кабинет княгини, нужно было миновать приёмную, которая разительно отличалась от прочих покоев и напоминала курилку в какой-нибудь заштатной губернской библиотеке.
«Ещё одно унижение, – Прыжов тяжело вздохнул, – Теперь ещё и ждать…»
По всей видимости, княгиня отчитывала кого-то по телефону.
- Значит, девчонку вы упустили? – доносилось из-за стены, – Вы понимаете, что это значит?!
От её ледяного тона по спине забегали мурашки. Прыжов юркнул было в самый дальний угол, но лакей остановил его.
- Сюда пожалуйте, – в сотый раз повторил он, кивая на дверь кабинета.
Княгиня улыбнулась Прыжову и жестом дала понять, что её разговор скоро закончится.
- Вы не конторский служащий, чтобы оправдываться московскими пробками! – меж тем продолжала она, – Или вы хотите лишиться погон?! Это легко устроить!
«Улыбка кобры, – Селений Гдальевич поёжился, – Питается офицерами КГБ, а я, стало быть, у неё на десерт…»
- Что вам делать?! – княгиня едва ли не перешла на крик, – Читать твиттер Паскевич! Возможно, у неё вы научитесь оперативной работе!