Можно верить в людей

Книга начинается молитвой, которую повсеместно приписывают Сент-Экзюпери, но которая, очевидно, написана кем-то другим. Источник не указан и, говорят, во французской библиографии эта молитва отсутствует. В некотором роде она представляет собой компиляцию некоторых идей Сент-Экзюпери из его книги "Цитадель", но как такового этого текста в ней нет. Имхо, не слишком правомочно так обращаться с именем известного автора, но что есть, то есть. 

Зато вслед за самозванной молитвой идёт великолепное предисловие - статья от знаменитого французского писателя-биографа - Андре Моруа, который лично был знаком с семьёй Сент-Экзюпери, не раз гостил у него, даже с ночёвками. Кто не знаком подробно с биографией писателя, может окунуться в этот не очень большой, но вдохновенный экскурс по судьбе Сент-Экзюпери. 

Ну, а дальше идут тексты самого писателя, которые не вошли в основной сборник. Это путевые очерки из Советского Союза, Испании, поезда, идущего по Польше, письма. Сент-Экзюпери не был бы самим собой, если бы не привнёс в эти репортажи своё собственное, уникальное видение мира. Взгляд человека, наслышанного о всяком разном, но вот увидевшего наконец Россию своими глазами: 1-майская колонна, идущая на демонстрацию, праздничная Москва, гибель самолёта "Максим Горький", на котором он накануне летал, вечеринка со старушками-француженками, бывшими гувернантками, застрявшими после революции в Москве - всё это наводит его на размышления о приметах революции, о сути народной жизни, о советском правосудии, о Сталине. Он не стремится заклеймить увиденное или восхититься им, он осторожен в своих предположениях, но взгляд его внимателен и доброжелателен. Он понимает разницу между коммунистическими идеалами и коммунистической реальностью.

 "И я догадываюсь уже, что за великим неуважением к отдельному человеку здесь стоит великое уважение к человеку вообще, длящемуся из века в век поверх отдельных человеческих жизней и созидающих великое." 

"Нескончаемая борьба, постоянный надзор, внутренний паспорт, порабощение человека коллективом - вот что кажется нам недопустимым. И, однако, я начинаю понимать и это. Они требуют, чтобы люди не только подчинялись законам созданного здесь общества, но и жили ими. Они требуют, чтобы люди объединялись в единый социальный организм не только по видимости, но и всем сердцем."

 "А тех, кто поднимает глаза к небу с его опасными знаками, отправляют в Сибирь, где надо ещё выжить зимой в 60 градусов мороза." 

За московскими репортажами следуют очерки, написанные в Испании. "Испания в крови". 1936-й год. Рассказ о Гражданской войне. О войне как болезни, где расстреливают, "словно лес вырубают". И где люди перестают относиться друг к другу как к людям, они больше не уважают друг друга. Рассказ о передовой и об обстреле Мадрида. Рассказ о том, как переговариваются враги в окопах через линию фронта в часы передышки. О предопределённости, о предначертанности, о смысле человеческого существования. 

"Ты поведал мне историю своей жизни: был ты скромный счетовод где-то в Барселоне, выводил цифру за цифрой, и тебя мало занимала распря, расколовшая страну надвое. Но вот товарищ ушел добровольцем на фронт, потом другой, третий, и ты с недоумением ощутил в себе перемену: все, что прежде тебя занимало, стало казаться пустым и никчемным. Твои радости и заботы, твой уютный мирок – все это словно отодвинулось в далекое прошлое. Важно оказалось совсем другое. Тут пришла весть о смерти одного из товарищей, он погиб под Малагой. Он не был тебе другом, за кого непременно надо отомстить. А что до политики, она никогда тебя не волновала. Но эта весть ворвалась к вам, в ваши тихие будни, точно ветер с моря. В то утро один из товарищей поглядел на тебя и сказал:

– Пошли? 

– Пошли.

И вы пошли." 

Завершают книгу письма писателя, начиная с 1939 года и заканчивая июлем 44-го, когда он погиб. Из писем можно узнать то, чем жил Сент-Экзюпери последние 5 лет жизни. Это его главная книга - "Цитадель", которую, он считал, невозможно написать и за сто лет. Это война. Это его ненависть к нацизму. Это политика Франции и политика Америки. Это возраст, травмы и болезни. Переломанный позвоночник. Это тяжесть военных полётов и невозможность представить себя несражающимся в небе с фашистами. Потеря друзей. И отсутствие понимания окружающими. Духовное одиночество. Ему много раз запрещали летать, на нём не было живого места от травм, да ещё он намного перешагнул позволенный военным лётчикам возраст. Но он упорно добивался разрешения на полёты. В 44-м ему позволили совершить 5 вылетов. Полёт 31 июля 1944-го года был последним, пятым.