Субботний отрывок: выпуск 20

Приблизившись к двухэтажному зданию, первый ученик прочёл иероглифы на деревянной вывеске над входом: «Шуйлянь», и мимо воли замедлил шаг. Приличное место кувшинкой не назовут!

У входа, и вправду, вертелось несколько женщин с густо нарумяненными щеками и жирно подведёнными чёрной краской глазами, громко приглашавших мужчин войти внутрь.

Его заприметили сразу и пододвинули к двери, ведущей в Шуйлянь, продуманно окружив со всех сторон.

— Какой хорошенький…

— Господин, позволь нам рассмотреть тебя!

— Я первая тебя заметила. Входи же скорее! У нас подают лучшее в городе вино. Да и девы здесь самые прекрасные.

Женщины рассмеялись, обмахивая его веерами. От их улыбок и небрежных касаний хотелось немедленно бежать прочь. Кое-как взяв себя в руки, Фан Синюнь подчинился — шагнул под ярко освещённые своды нижнего зала Шуйлянь. Несмотря на уже позднее время, здесь было много мужчин. А на возвышении томно перебирала струны циня дева в вуали.

От ярких цветов, обилия света и громких голосов у Фан Синюня едва не закружилась голова. Поискав надёжный якорь во всём этом шумном море цветочного дома, он случайно зацепился взглядом за молодого мужчину в тёмном шэньи. Тот неспешно спускался по изогнутой лестнице, вертя между пальцами начинающий вянуть пион.

Благородный императорский цветок смотрелся в этом месте так же чужеродно, как сам Фан Синюнь, одетый в снежно-белую мантию небожителя. Не удивительно, что мужчина оторвался от созерцания бордового цветка и встретился с ним глазами.

Фан Синюнь почувствовал себя стрекозой, вдруг попавшей в руки к безжалостному человеку! Лицо незнакомца вмиг окаменело, приобретая холодное выражение, а тёмная глубина его раскосых глаз дрогнула, источая неприязнь. Первый ученик безошибочно уловил чужую эмоцию — не любопытство или удивление, а самый настоящий гнев.

Чем он так не угодил мужчине, если забыты все приличия? Незнакомец смотрел на него в упор, не мигая. Ещё через мгновение пион полетел на ступени, небрежно отброшенный равнодушной рукой, а мужчина продолжил спуск по лестнице, не отрывая от Фан Синюня острого взгляда.

Пламя воображаемой свечи стало ярче — невидимый «сквозняк» подул в его сторону, заставив внутренне напрячься. Он не ошибся, шицзе здесь! Она посмела войти в самое ничтожное строение во всём Пинъяо. Как она могла так поступить с ним?

Фан Синюнь не заметил, как мужчина в чёрном шэньи приблизился на расстояние в один чжан. Двигался он очень осторожно, мягко ступая по ворсистому ковру. И только с такого расстояния удалось определить — перед ним не человек, а демон. Высокий, тонкий в талии, белокожий и прекрасный лицом, словно дева, молодой асур с едва заметной бледной полоской шрама на подбородке.

— Уважаемый гость пришёл найти или потерять? — с лёгкой насмешкой в голосе поинтересовался он.

Взгляд Фан Синюня замер на мече, висящем у асура на поясе. Духовное оружие, замаскированное под обычный клинок смертных. Но он всё равно рассмотрел под защитной аурой яростную жажду крови, и содрогнулся. Это оружие не только порождено внутренней ци хозяина, но также обрело отдельный дух. Перед ним не рядовой асур! Только у высших из клана Асюло есть мечи, обладающие духовным сознанием.

— Вижу, тебе по душе мой меч? Его зовут Мечом Демонического зова, — безо всякого стеснения сказал асур. — Иероглиф «мо» читается, как «демон», а «син», как… «половой».

— Меня не интересует твой меч… — поспешил оборвать его откровения Фан Синюнь.

Асур не будет асуром, если не произнесёт какую-нибудь пошлость! Ведь «син» можно истолковать и как отсылку к даосскому понятию «сердечная природа», но демон предпочёл звать оружие «сексуальным демоном».

— Неужели? — асур приподнял бровь и усмехнулся. — А я думаю, ты занят толкованием, если так густо покраснел. Не бойся, этот клинок больше известен, как Меч Демонического Зова. Слышал о таком?

И вот сейчас Фан Синюнь действительно почувствовал, что его щёки горят… но не от смущения. Он догадался, кто хозяин меча! Никогда не видя собственными глазами и зная только по древним сказаниям, шёпотом передаваемым из уст в уста среди младших небожителей, Фан Синюнь испытывал в его отношении исключительно одно чувство — жгучее презрение, разбавленное капелькой страха. Этот демон считался опаснее десятков других асуров. Он управлял мятежной армией Кушань.