Не совсем русалка, но пусть будет

Водный пузырь подскочил вверх, принимая  очертания человеческой головы. Листья кувшинок, ветки и тина служили ей  волосами, чудесным образом удерживаясь на месте. Из-за капель дождя  сначала лицо было не разглядеть, но затем оно будто собралось, и вода  стала скатываться по натянутой прозрачной коже, будто по ледяному  кувшину.

Водяница вынырнула по пояс.  Шея и плечи этого существа были почти осязаемы, а вот что ниже казалось  размытым очертанием, которое, как и озеро, атаковал ливень. Тело и лицо  водяной девушки мерцали мягким светом, напоминая Есении колдовские  библиотечные парящие шары.

— Кто ты? —  выдохнула Есения со смесью испуга и восхищения, смотря на водяную. О  таких никсов ни Олаф, ни Джастин не рассказывали.

—  Я? Я озеро, — прозрачное лицо улыбнулось. Голос существа раздавался в  голове девочки звонкими серебряными колокольчиками. Внутри чудесного  сосуда переливалась вода с кусочками ила, песка и мелкого природного  мусора. От талии к шее по течению потока воды проплыла лягушка.  Побарахталась немного на подбородке, затем смогла прорвать оболочку и  выпрыгнуть через ухо обратно в озеро. Водяница почесала ухо о плечо и  рассмеялась, будто бы ей стало щекотно.

—  Что тебе от меня нужно? — Есению разрывали надвое горечь от последних  событий и интерес. Страха как такового она не испытывала, хоть и  понимала, что подобных существ, стоит опасаться. Она не была уверена,  что железный ножичек ей поможет, всё-таки, если мавка была из плоти, то  как сражаться с водой?

— Меня  разбудили твои слёзы! — звонкий нежный голос манил, разум Еси начал  потихоньку уплывать. — Они очень солёные и горькие. Их смыло небесной  водой в озеро. Они растворились во мне. Позволь забрать твою печаль... —  ливень уже казаться не таким холодным, как раньше. Ветер тоже будто бы  затих, перестал подгонять Есю вперёд, давая возможность подумать.

—  Я не верю тебе! Ты меня утопишь! — Еся усилием воли пыталась отогнать  морок, но её всё сильнее тянуло к озеру. — Кто ты? Русалка? Нимфа?  Водяница? Откуда взялась? Как хочешь помочь? — Еся говорила отрывисто и  нервно, не замечая, как делает шаг навстречу.

—  Купалась девочка, смывая с себя свет и магию, — каждое слово,  произносимое Водяницей, притупляло разум, успокаивало душу и наполняло  Есю желанием окунуться в озеро. — Иммортал, не ведая, вдохнул в меня  жизнь. Демиург удивился, но позабавился. Решил меня оставить в этом  мире, научил человеческой речи. Сказал, что я — озеро. Русалки — дети  мои, я всех приютила, — от водяной никсы будто бы исходило тепло. Не  удержавшись, Еся сделала ещё шаг навстречу. — У всех болела душа. Все  они лили горючие слёзы по любимым своим живым или мёртвым.

Еся  остатками сознания вспомнила, что про похожий случай рассказывала Кэйа.  При мысли о подруге перед глазами вспыхнул образ Ярека. «Братец сейчас с ней. Ему всё равно, что меня выгнали. Он вообще про меня вспоминает, когда вместе с зазнобой?»  Укол обиды, перемешанный со страхом навредить другу, что-то отразили в  глазах девушки. Она сделала ещё шаг. Словно прочитав её мысли, Озеро  продолжало свою нежную жалостливую песню.

—  Ты за него кровь проливала, была готова жизни лишиться, а он с другой  милуется. Я всё видела, Я всё знаю, всё понимаю. А кровью родной человек  для тебя хуже, чем ястреб для белки. Родные земли далеко, родные люди  предали. В глубине всегда спокойно, любая непогода не достанет. Омут  глубок — ни один обидчик не дотянется. Вода ласкова — смоет все печали и  обиды, оставит лишь покой, — Водяница тихо пела, продолжая обволакивать  разум и успокаивая трепыхающееся сердце.

Еся  стояла у самой кромки воды. Ей оставался ещё шаг. Водяница её не  торопила. Но девочка медлила. Сердце жгло от отчаяния и обиды. Ужасно  хотелось спокойствия, хотелось забыться и отдохнуть. Предательская мысль  пришла в голову: «Да всё равно никто не хватится...»

«Какая разница, хватится, не хватится! Что я в самом деле? Не туда моя дорога ведёт!» — Еся начала внутренне протестовать, но тело было будто парализовано. Видя её замешательство, Водяница продолжила:

—  Уж не ждёт тебя братец названый, молодец сердцу милый. И домой дорога  закрыта. Одна ты на всём белом свете осталась. Приходи в семью новую,  семью добрую. Все вы, русалки, с одной судьбой. Для всех чуждые, никем  не любленные. Ни родным, ни самим себе ненужные.

«Вот уж дудки!», — Еся внутренне уже протестовала как могла. — «Я самой себе нужна!», — да и остальными словами водной никсы она уже согласна не была.

— Пусти! — прохрипела девочка, не в силах пошевелиться.

Водяница  перестала петь и уставила на девочку своими ничего не выражающими  глазами. Озеро не понимало, почему эта девица, как и предыдущие, льющая  слёзы горючие, не желает упокоиться.