Нелегко быть князем...

...тем более, когда твое восхождение на престол — сплошная дорога из терний и камней, спрыснутая твоей и чужой кровью. Присоединяюсь к флешмобу от Варвары Шульевой о правителях.

Главный герой романа «Сердце Рароха» дважды благословлен или дважды проклят — это уж как посмотреть. Во-первых, он князь Сольский, а во-вторых — бажененок, то есть потомок светлых богов и людей, обладающий властью над стихией. В его случае — стихией Огня. И да — он первый, кому удалось совмещать эти две ипостаси, потому что до него ни один бажененок на престоле не восседал. Получилось это у него с трудом, исключительно с помощью хитроумного верховного жреца Зареслава, разыгравшего многоходовочку.

Дорога, которую прошел Беломир, действительно тяжкая — достаточно упомянуть, что к моменту вокняжения он прошел междоусобную войну, которую развязал его отец Негослав (личность крайне неприятная), и потерял в ней практически все, даже здоровье. Кроме того, новоставленный князь в придачу к венцу заполучил не булки с вареньем и золотого коня, а вечно недовольных бояр, а также соседа, у коего дедушка Беломира когда-то отвоевал очень богатые земли, и который, разумеется, не горел любовью к сольчанам и их правителю. Пытаясь развязать это узел, Беломир пошел на политический брак, но... вследствие некоторых обстоятельств вместо выигрыша получил проигрыш почти катастрофического масштаба. Такой, что привел бы его и все Сольское княжество к новой войне, а ресурсов для нее не было.

Кажется невозможным, чтобы мужчина со столькими проблемами мог бы внезапно влюбиться. Какая любовь-морковь, тут даже спать и есть толком некогда. Но Беломир таки ухитрился. Двадцать лет, сверхспособности добавляют огонечку, тоска по любящему человеку рядом, и так далее... И влюбился он, увы, в самую неподходящую кандидатку. А она, по закону подлости — в него.

Честное авторское, я не хотела писать трагедь, и даже драму, оно стало вылезать само, и кабы не ряд поступков персонажей, боюсь, та часть, которая относится к «романтике», была бы безнадежно загублена )) Чудо, что персонажи оказались мудрее автора и понемножечку вытянули любовь-морковь туда, куда ей и следовало идти с самого начала. То есть к счастью.

Но думаю, для того человека, в которого превратился со временем князь Беломир, любовь и счастье всегда будут такими... знаете, с оглядкой. Потому что тот, кто имел семью и лишился ее, будет и на воду дуть, чтобы больше такого не пережить. А в случае князя можно с уверенностью говорить: он сделает все, чтобы семье и друзьям ничего не угрожало. Все, что не идет вразрез с лично его принципами, конечно же — ибо они в наличии, и они достаточно жесткие.

Ну и отрывочек из размышлений Беломира, начало обычного дня правителя, знаете ли.

«Дождь шел всю ночь, то сильнее, то слабее, барабаня по крыше и порой постукивая в окно.
Беломир проснулся, как всегда, немного раньше рассвета. Спал он на простой лавке, на тонком соломенном тюфяке с грубой простыней. В горнице не было никаких украшений, ни ковров, ни зеркал, даже простенький половичок не был брошен на чистый деревянный пол. На одной стене — оружие, на противоположной — полки с диковинами, почему-то князю пришедшимися по душе: старинная чаша с узким длинным носиком, дудка пастушья с отколотым краешком, маска-личина храмового ряженого.
Ряженый... Беломир повернулся на левый бок и вновь испытал то же противное ощущение раздвоения, что нападало на него каждый день с того момента, как он мальчишкой въехал во дворец. Это верно — все время, даже во сне, он носил личину, обманывал, лгал всем кругом.
Но другого выхода не было. И не только потому, что он попал в дом к ненавистному дяде, но и потому, что верховный жрец, едва его увидев, отвел в сторонку и шепнул, что знает его главный секрет.

(...)

Он медленно откинул лоскутное деревенское одеяло, поправил такую же подушку, встал и подошел к поставленным слугами на умывальный столик кувшину и тазику. Взял гребень и провел по длинным русым волосам, отбросил их назад, схватил кожаной лентой-плетенкой. Пощупал недавно стриженую бородку и усы — неохота за ними ухаживать так, как велел брадобрей, а никуда не денешься, князю положено быть первым и по внешности.
Пора умываться, завтракать, одеваться — конечно же, парадно, хотя ему больше по душе простой удобный наряд — и идти на малый княжий совет. Там выслушивать дураков, считающих себя умнее него, завистников, считающих себя добрее него, а также просто надутых неумех, безмерно гордых тем, что изволили родиться в знатном роде. Был бы рядом друг, на которого можно положиться, но таковых нет. И выбрать, считай, не из кого. Мало, ох мало при дворе людей, одинаково пригодных к службе и к дружбе.

(...)
Когда совет завершится, нужно будет посидеть с главным казначеем Велиславом, обсудить крупный займ восточному соседу, ябгу-кагану Хараиму Бекбулатовичу, и возможность трехлетних выплат по частям. Денег в казне лишних нет, но Бекбулатович за последние два года приструнил кочевые племена и дал вздохнуть приграничью — за то ему и почет от Беломира, и особое место в ряду заемщиков.
Рано или поздно все дела будут окончены, и настанет минута, которой он боится больше всего на свете. В комнате, куда нет никому входа, кроме трех человек, лежит Пребрана — его законная супруга, проклятая всеми двоедушница. Ее хриплое дыхание, резкие движения, рот, извергающий потоки грязи... Нескончаемая боль, которую он не может разделить, не может даже осознать...»