О том, как Ишмерай немного перебрала

 Наследники Шамаша. Том 2. Рассвет над пеплом

Глава 9. Аннабский рассвет

Ишмерай еще немного поела и поковыряла в тарелке. Ей больше не хотелось ни есть, ни пить, голова ее начала кружиться так, что ей стало стыдно за свою несдержанность. Что Александр подумает о ней?

– А теперь я отведу тебя домой, – решительно проговорил он.

– А как же танцевать? – удивилась она, заторможено хлопая глазами.

– Маленькой учительнице пора ложиться спать. Иначе ты не научишь Мэйду ничему, даже искусству правильно напиваться.

Ишмерай с тоской поглядела на танцующих, но была вынуждена покориться воле своего спутника. Поднимаясь из-за стола, она наступила на подол платья и рухнула обратно на стул.

– Я не пьяна! – поторопилась воскликнуть Ишмерай, когда Александр схватил её за локоть и укоризненно цокнул языком.

Он нахлобучил ей на голову капюшон и вывел её на освежающий воздух марта.

– Дыши, – посоветовал Александр. - Нахрен я всё это придумал.

– Я и так дышу, – фыркнула она, пытаясь высвободить свою руку.

– Веди себя прилично! – усмехнулся, сжав её крепче, и они вместе направились во тьму улиц.

– Я хорошо себя веду! – пробурчала девушка, разум которой всё ещё окутывал густой туман. – Не так хорошо, как Вильхельмина Райнблумэ, разумеется.

– Оставь в покое Вильхельмину, – недовольно вздохнул тот, и голос его зазвенел кремнем.

– Обстоятельство весьма странное… – протянула Ишмерай и вдруг пьяно захихикала. – Почему сегодня ты не с красавицей Вильхельминой, а замухрышкой Альжбетой Камош? С какой-то учительницей какой-то девочки?..

– Потому что я сейчас не с Альжбетой Камош, – спокойно и прохладно ответил Александр. – А с Ишмерай Алистер. Она напилась, а я веду её домой. И именно из-за неё я застрял в Аннабе на столько месяцев. Именно из-за неё моя жизнь пошла хрен знает какими путями. И именно из-за неё я сейчас не с красавицей Вильхельминой Райнблумэ, а с пьяной Ишмерай.

– А я рада, что ты сейчас со мной, – тихо проговорила девушка, подняв к нему голову, стараясь разглядеть его под капюшоном. – Даже если ты не рад. Ты не рад, я знаю.

Александр ответил после недолго молчания:

– Ты не виновата в том, что попала в беду. И, честно говоря, мне немного тебя жаль… Но и я тоже не виноват! Просто под ноги попался.

Ишмерай вспыхнула. Вино забурлило, голова загудела, он вырвалась и рыкнула:

– Никогда не жалей меня, Сагдиард! Я не потерплю ничьей жалости!

– Да-да, хорош, – вздохнул Александр, пытаясь поймать её за руку, но девушка отскакивала от него с такой быстротой, будто вовсе не пила вина. – В снег окунут тебя, что ли. Прекрати бегать, дай мне, наконец, отвести тебя домой!

Александр начинал злиться, и это веселило Ишмерай. Она засмеялась, громко, открыто. Ей хотелось смеяться во весь голос. Смеяться, жить и петь.

И она запела одну озорную аннабскую песенку, сначала тихо, затаенно, лукаво улыбаясь, затем все громче и зажигательнее, разжигая сильнее свой неугасаемый огонь. Она проскальзывала к нему в своем озорном танце, мимолетно дотрагивалась до него и отскакивала, когда Александр пытался схватить ее. Она дразнила его, дразнила себя и весь Аннаб, чувствуя, что у нее вырастают крылья. Она смеялась, танцевала, кружилась вокруг своего спутника и пела от всей души. Она хватала его за руки, заставляя танцевать вместе с ней. Мужчина пытался ее утихомирить, пыхтел и ругался, но в конце концов махнул рукой, заулыбался, наблюдая за её игрой, и даже покружил её.

Ишмерай в конец потеряла голову. Ей было так хорошо и спокойно, что она не обращала внимания ни на темные дома, не хотела думать о том, что ее могли услышать. Весь Аннаб, весь мир, вся ночь принадлежала ей. Её красивый сильный голос весенней рекой разливался по холодным улицам, растапливая лёд, стучась в тёмные окна, взрываясь светом ярких брызг до самого неба.

Александр больше не злился. Она видела это по его лицу. По его красивому, весело улыбающемуся лицу.