Ты, я и этот грёбаный мир
Автор: Белова ТатьянаСёма, сидевший за рулём, бережно погладил татуировку на руке в виде перевёрнутого креста и беззубо ухмыльнулся. Его бритый череп пестрил зигзагами разного цвета. Аля поёжилась и посмотрела на Ритку, та дымила в форточку и покачивалась в темп музыке, но глаза смотрели пусто и холодно, в профиль отлично просматривался след от пальцев на шее.
Чувствуя, как нарастает пульс, Аля достала из кармана блокнот и начала писать, сначала по привычке рифмуя все подряд, пока нечто бесформенное не стало превращаться в конструкцию. Некто Але незнакомый, сидящий на переднем сидении, мазнул по ней взглядом, удивлённо вскинул брови, но ничего не сказал, а лишь глубже затянулся. Ещё какое–то время она ловила на себе его взгляд через треснутое зеркало, но потом он видимо окончательно удалился от реальности и закрыл глаза.
От дыма кружилась голова, першило в горле, но жаловаться было бесполезно и Аля терпела.
– Убери писанину, – сказала Рита и даже не повернула головы. – Я из дома ушла, не вернусь больше. Денег просила взять, взяла? – и только теперь она посмотрела на неё, Але стало страшно.
– Ушла… куда? Где ты жить будешь? А школа?
Хотела сказать: а я? Но вовремя прикусила язык.
– Фигня, лучше работу найду, что мне это образование, ни толку, ни денег, время теряю.
– Нет! – Аля задохнулась, выпрямилась, натянулась, как струна.
– Что нет! Что? Ты сидишь на своём гранте для одарённых, вот и сиди… девочка – умничка! Золотая медаль! Мама, папа!
– Прекрати! – на глаза навернулись слёзы. Вот всегда она так, будто Аля виновата, что у неё полноценная семья и высокий социальный статус. А ещё ей всегда легко давалась учёба. Учиться ей нравится, так много всего о мире она ещё не знает.
Ритка отвернулась, опять задымила. Мимо поплыли набережные, мосты, купола.
Музыка резко смолкла, Аля врезалась в тишину и от неожиданности оглохла, но слух почти сразу вернулся: бабахал салют, в переулках взрывались петарды, орали сигнализации машин и чьи–то пьяные голоса распевали гимн. Рекламные вывески и билборды были давно демонтированы и теперь центр мог похвастаться только расписанными флуоресцентной краской стенами домов и стёклами витрин. Везде были одни и те же три буквы: РПЦ.