Впервые участвую в Субботнем отрывке

Добрые люди говорят, что истоки уходят к Марике Вайд. Выложу главу "Народные гуляния на Лавандовой улице" из "Тайн отеля "Уайтвуд". Предыстория такова: у Грейс Уэйнрайт ирландская мафия отжимает бизнес, желая превратить "Уайтвуд" в сетевой отель. Ей предложено три варианта: остаться управляющей нового отеля, согласившись на условия мистера Гормана, продать отель по дешевке племяннику мистера Гормана или пенять на себя. Грейс мужественно решила пенять на себя, но она совершенно не ожидала, что в этом её поддержат постояльцы.

Пара слов о постояльцах. Джордж и Молли Робинсы - пара пенсионеров из Сассекса, сдавшие свой домик с розами в аренду и перебравшиеся в Лондон. Гутрун - немая пианистка из Европы, Иезавель -- её тринадцатилетняя дочь, "ужасный ребенок". Тони - юная суфражистка, настоящая леди, обучающаяся на врача вопреки воле семьи. Виктор - математик, специалист в теории игр, ошибочно принимаемый окружающими за шулера, засранец, проходящий перевоспитание в умелых руках. Лео... общий любимец, бывший киллер. У Лео много лиц, на момент обороны отеля читателю явлены далеко не все.

Банда Гормана вошла на Лавандовую улицу никого не стесняясь и расстреливая на своем пути уличные фонари. Они тоже не хотели быть мишенями, однако отель «Уайтвуд», стоявший мрачной черной громадой, выиграл это противостояние: в нем не светилось ни одно окно, а наступавшие все-таки были немного видны в свете окон других уличных зданий.

— С богом, — сказал Лео, когда разлетелось первое окно. — И давайте без этого, как у вас там?..

— Гуманизма?

— Угу. Нечего их жалеть, они такое же дерьмо, как... Словом, валите их, они не настоящие.

Выстрелила Грейс, выстрелил Джордж, радостным возгласом мужа подбодрила Молли, скоро занимая его место.

И началось.

Вернее будет сказать: и тут такое началось!

Взорвалась вся Лавандовая улица.

Стреляли из парадных и с этажей. Стреляли из винной лавки и парикмахерской. С непредсказуемой частотой из магазина мыла вылетали световые гранаты. Стреляли из борделя дальше по улице, сопровождая попадания веселыми возгласами и пьяным хохотом. Ровной беспрерывной очередью мело улицу автоматическое оружие из букинистической лавки.

Двери отеля и стойка напротив них были изрешечены, пространство наполнилось щепками и осколками стекла. Тони палила по лестнице, ведущей в цоколь, вздрагивая от отдачи в плечо и не позволяя Виктору себя заменить, и отрядив его исключительно на зарядку. Виктор компенсировал себе это «женское» занятие тем, что бранился, не замолкая ни на секунду: единственно с целью не дать осаждающим понять, что им противостоит женщина. Если кто и проник в кухню, он там головы поднять не мог.

Лео стрелял редко и наверняка. Джордж и Молли поддерживали его плотностью огня, из своего окна отжимая наступавших под его пули. Грейс стреляла по ситуации, в разные стороны, стараясь посматривать, как дела у остальных бойцов. Несколько выстрелов донеслось со стороны лестницы в номера. Света на третьем этаже к этому моменту уже не было, однако тазик не падал.

В одну из немногих пауз Грейс спросила Лео, который тянул шею, высматривая кого-то:

— Гормана ищешь? Думаешь, если выбить его, дело решится в нашу пользу?

— Наверняка. Зачем им рисковать жизнью, если за это не заплатят?

— Едва ли он лично полезет под пули. Скорее командует откуда-то и принимает реляции.

— Вот и вам бы следовало, Грейс...

Весь бой едва ли занял полчаса, затем все стихло. Было еще немного фейерверка со стороны борделя, где не любили прерывать веселье в самом разгаре, но вскорости прибыла полиция, и стрелки, эмоционально выжатые, убедились, что победили, и опустили оружие. Молли обнимала Джорджа, Грейс целовала Лео, встречая полное взаимопонимание, а Виктор, к своему изумлению — Тони, которая, к своему изумлению, совершенно не возражала.

— Погодите, а что там у Гутрун?

А Гутрун лежала на лестничной площадке второго этажа, совершенно и беспросветно мертвая, с виноватой улыбкой на бледных губах. Медный таз лежал рядом, а Иезавель обнимала мать и не плакала. Выше на ступеньках в разных позах, но тоже совершенно мертвые, валялись три незнакомца.

— Как это могло случиться? — Лео осел на ступеньки с таким потрясенным лицом, будто впервые увидел смерть.

— Было очень шумно, — сказала Иезавель. — И вы были очень заняты. Наверное, она решила, что вы не услышите. Или что она зря вас отвлечет. Ну и она решила не тазики пинать, а стрелять. Ну и... не умеет она стрелять в живое. Она вообще не умеет. Ни разу никуда не попала.

— Но я слышал выстрелы с этой стороны!

— Это я. До пистолета было ближе, чем до чертова тазика. Вам стоило отобрать у нее пистолет и отдать мне, я же говорила. У меня тоже пальцы пианистки, и я не забыла про курок.

Лео замотал головой как лошадь.

— Лучше бы это была моя пуля, — он был совершенно беспомощен. — Это никому не нужно и несправедливо, и так быть не должно...

Грейс обняла его и позволила ему рыдать об этой бессмысленной смерти так, как он никогда не оплакивал свою искалеченную жизнь, нашептывая, что хотя справедливости в этом мире и нет, но, вне всякого сомнения, есть милосердие. Джордж тяжело сел на ступеньку рядом.

— Дружище, я вас понимаю. Если бы это была Молли, я пустил бы себе пулю в лоб.

Грейс сердито цыкнула:

— Не наводите человека на мысль, он набит оружием выше уровня ушей. И, как это ни прискорбно, нам следует уложить несчастную Гутрун сообразно ее достоинству и нашему к ней уважению, убрать лишнее оружие и приготовиться разговаривать с комиссаром Мерфи. Займитесь друг другом, а Гутрун и Лео предоставьте мне.

Утром, когда Шафи вымел осколки, во весь голос сокрушаясь, что не застал великую битву, и уже вовсю работали стекольщики, а краснодеревщик замерял дверной проем, Джордж Робинс нарушил привычный распорядок, взявшись за новостные листки прежде, чем за овсянку.

— Читайте уж вслух, — предложил Виктор. — Какова на все это официальная версия?

— Ночные беспорядки на Лавандовой улице. Это заголовок. Пишут... хм, пишут, что все началось в борделе. О, в ходе перестрелки от снайперского выстрела в голову погиб известный теневой бизнесмен мистер Горман, в связи с чем специалисты предрекают крах созданной им подпольной империи. К сожалению, от шальной пули погибла известная пианистка Гутрун Арнсдоттир, проживавшая с дочерью в отеле по соседству с инцидентом. Скорбит весь мир искусства. Хорошая статья, Грейс. Ваших рук дело?

Грейс неопределенно пожала плечами. С некоторым опозданием появился Лео, имея вид скорее озадаченный, чем скорбный.

— Мне заплатили, — удивленно сказал он. — Что там с Горманом? Снайперский выстрел? Джордж, из дробовика?

— А как он вообще выглядел, этот ваш Горман? — спросила Молли. — Такой бледный, с жабьей ухмылкой?

— О Молли, — простонал Джордж, — нет! Из дробовика в голову. Страшно себе представить.

— Я неплохо его рассмотрела, когда из мыльного магазина кинули световую бомбу. Он стоял в парадном напротив, и эти бегали к нему, а он их гонял. Он не сразу подъехал, а когда началось. Я подумала, что выстрел, конечно, сложный, но что я теряю?

— Молли, ты завалила самого Гормана!

— Вот да. И кому я могу этим похвастать?

— Мэм, это ваши деньги, — сказал Лео, бледно улыбнувшись, но присутствующие и тому были рады.