Балдуин, Прокаженный король. От рождения до коронации.

Пусть будет в рамках самопиара - эта заметка размещена еще и на стороннем ресурсе, а точнее - на моей странице ВК.

В преддверии выкладки следующей главы 'Восхода заплутавшего солнца' хочу начать знакомить вас с героями. С реальными героями, а не их альтернативными книжными отражениями.

Имя свое он получил благодаря дяде. Король Балдуин (третий по счету, а нашему герою предстояло стать четвертым королем-носителем этого имени) заявил, что его подарком для новорожденного будет королевство. Принял ли кто всерьез его слова? Слова короля, едва разменявшего четвертый десяток лет. Слова оказались пророческими. Спустя два года король умер. Гийом Тирский (а мы все чаще будем обращаться именно к нему) довольно уклончиво замечает о том, что короля захватили лихорадка, дизентерия, туберкулез... подозревали, разумеется, отравление. А еще десять лет спустя от той же "дизентерии" умирает и его брат, король Амори, отец будущего Балдуина четвертого, оставляя Иерусалимское королевство в руках тринадцатилетнего наследника.

Брак родителей оказался не вечен — виной тому причина достаточно близкого родства супругов. Нужно отметить, что большая часть династических браков того времени могла быть расторгнута ровно по той же причине. И расторгалась неоднократно. Роды и дома Европы имели родства больше, чем можно представить. Дед его, Фульк, оставил свои земли сыну от умершей первой жены Эрембурги и отправился в Святую землю. Сына звали Жоффруа, но нам он интересен прозвищем Плантагенет. А Фульк... Фульк остался в Святой земле до конца —не имевший наследников мужского пола король Балдуин II предложил ему в жены свою дочь Мелисенду.

Балдуин был прекрасно образован, что немудрено. В девять лет отец выбрал для сына лучшего наставника - архидиакона города Тира. Гийом так писал об этом в своей Historia Rerum in Partibus Transmarinus Gestarum: "Отец с большими просьбами и обещаниями милостей убеждал меня просветить его науками. Когда он пребывал у меня, и я употребил все заботы на наставление его в науках, а равно и на образование нравов, как то приличествует королевскому сыну". Именно Гийом обнаружил у наследника первые признаки проказы. Насторожившая учителя нечувствительность с годами обратилась ужасной morbo elephantioso.

"Случилось однажды, что благородные дети, окружавшие его, играли друг с другом и, что водится между шалунами, царапали в шутку ногтями по рукам; он один переносил все терпеливо, как будто не испытывал боли, хотя они его не щадили, между тем как другие криком выражали свою боль. Когда это повторялось и было доведено до меня, я сначала подумал, что это происходит не от его нечувствительности, а от терпеливости; но, призвав его к себе, чтобы убедиться в том лично, я открыл, что вся его правая рука действительно потеряла чувство, так что он нисколько не замечал, если ее щипали или кусали. Размышляя об этом, я припомнил слова мудрости: «Надобно быть уверенным, что член, потерявший чувство, далек от излечения, и тот болен опаснее всего, кто не подозревает своей болезни». Компрессы, втирания и лекарства не помогли.

О, что это были за лекарства! Мази, в которых смешивались части растений, высушенные внутренности животных, кровь змей и даже растертая печень морских черепах. Порошки из яшмы, лазурита и аметиста... Чаульмурговое масло, привезенное из Индии.

Болезнь, казалось, не смущала Балдуина. Она «распространялась с каждым днем и поражала ему оконечности и лицо до того, что приближенные не могли смотреть на него без глубокого сострадания. Несмотря на то, он делал хорошие успехи в науках и с каждым днем обнаруживал прекрасные способности, подававшие отличную надежду. По своему возрасту он был статен, искусен, по примеру предков, в верховой езде и управлении лошадьми, имел твердую память, любил поучаться в беседе, при всем этом был бережлив и не легко забывал как добро, так и зло. Он походил на своего отца не только лицом, но и всею фигурою, обращением и разговором; его характер, как и отца, был живой, но речь растянутая; как и отец, он жадно слушал историю и всегда был готов выслушивать добрые советы». В 13 лет, на четвертый день после смерти отца, по единодушному желанию князей королевства «он был с приличною торжественностью помазан в короли и коронован в храме св. Гроба владыкою патриархом Амальриком Иерусалимским, блаженной памяти, при содействии архиепископов, епископов и других прелатов церкви».