Вышла пятая часть Тихой песни алого цветка

— Доброе утро, ой (*племянник). Я увидел твою машину во дворе, поэтому решил предупредить о своём присутствии, постучав в дверь. Вы не закрыли ворота, — сказал он, после чего вошёл в прихожую, параллельно задвинув за собой сёдзи.

— Ох, оджи (*дядя). Вы нас напугали. С возвращением, — поздоровался с ним Рен, выполнив перед хозяином дома приветственный поклон.

— С возвращением, ото-сан (*отец), — сухо сказала Аёру, скрестив руки на груди.

Голубые глаза девушки в момент стали холоднее льда, когда она увидела этого мужчину.

Будто почувствовав её ледяной взгляд на себе, Акихиро Саито обернулся и посмотрел на девушку с длинными нежно-розовыми волосами и такими же глазами, как и у него самого, которая стояла в прихожей позади брата.

— Дочка… Ты так выросла, Аёру. Я так давно тебя не видел, — говорил он с интонацией, наполненной теплом и некой грустью, а из его голубых глаз, казалось, вот-вот польются слёзы.

— Если бы ты больше принимал участие в моей жизни, может, мы и виделись бы чаще, — резко обрубила девушка.

— Прости, что я не смог быть рядом с тобой все эти годы… Это всё из-за моей работы, — ответил мужчина, потупив взгляд.

— Работа… — хмыкнула Аёру. — Я с детства слышу от тебя одно и тоже. Твоя работа всегда была для тебя дороже семьи, — сказала она, сверля Акихиро Саито ледяным взглядом голубых глаз.

Рен кожей почувствовал нарастающее напряжение. Сейчас ему казалось, что дай ей волю, его милая, всегда улыбающаяся сестрёнка возьмёт острый предмет и заколет этого мужчину.

Да, он прекрасно знал причину, почему Аёру так относится к своему родному отцу. Он оставил её, когда девушка была ещё ребёнком, и не пришёл в тот момент, когда она больше всего нуждалась в его любви и заботе. И Рен был целиком и полностью согласен с ней. Однако сейчас молодому человеку внезапно стало жалко своего дядю. Он не выглядел как человек, который наплевательски относится к своей семье из-за собственного эгоизма…

— Оджи, вы завтракали? У нас есть готовый завтрак на троих человек. Но его можно растянуть и на и на четвёртую порцию, — сказал Рен, пытаясь тем самым разрядить обстановку.

— Спасибо, ой, я не голоден, — ответил Акихиро Саито, снимая свою обувь, после чего спросил: — Рен, я не ослышался? Ты сказал на троих человек? Разве приехать должны были не только вы с Аёру?

— Да… К этому я и веду, — переминаясь с ноги на ногу, начал объяснять молодой человек. — По пути в город мы чуть не попали в аварию по вине одного «человека». А потом выяснилось, что он не помнит, кто он и как вообще оказался на дороге… Нам пришлось взять его с собой, чтобы он не влип в неприятности.

Параллельно тому, как Рен пытался объяснить дяде сложившуюся ситуацию, открылась дверь ванной комнаты, и из душа, впуская в коридор клубы пара, вышел полностью обнажённый парень с длинными алыми волосами, на его голове красовались два кроваво-красных ветвистых рога, один из которых был сломан.

Он вышел в коридор, не прикрывшись полотенцем, чем сразу привлёк всеобщее внимание, особенно мужчины в строгом тёмно-синем костюме.

Увидев его, Акихиро Саито побледнел на глазах. Нет… Не может быть.

— Акамо, симатта (*чёрт/ блин), прикройся! — тут же крикнул на него Рен, швырнув тому в лицо свой передник, который он одел для готовки. — Я же тебе объяснил, где находятся полотенца, как раз для того, чтобы ты не щеголял по дому голышом! Мало того, что среди нас находится девушка, так ещё и гости внезапно нагрянули! — отчитал он его.

— П-прости… Я просто не нашёл их там… — растерянно проговорил Акамо, снимая со своего лица брошенный передник.