Сердце со смещённым центром тяжести

Поляринов А. Центр тяжести

М.: Эксмо, 2018 г. (июль) ISBN: 978-5-04-095505-3

 Эта книга – страшная сказка для либералов младшего возраста.

Почему младшего? Да потому, что либерализм как таковой в наше время становится практически синонимом инфантилизма.

Таковы и персонажи этого романа. Они такие разные, такие несхожие между собой, но их объединяет нечто общее: в глубине души они остаются большими детьми. И гениальный хакер аутист Егор, и «лишний человек» ХХI века Петро, и фрондёр Грек, и бунтарка Саша, и даже вечная ведомая Марина. Они одинаково прячут скелеты в шкафу и фиги в кармане, они одинаково бунтуют и изображают кавычки пальцами. Этот жест, мне кажется, вообще важен для понимания романа в целом. Его используют практически все персонажи. По сути, эта книга и есть одни большие кавычки пальцами.

Однако ключевым и главным «Центре тяжести» является всё-таки образ матери. Как образ матери Егора и Петро, так и аллегорический образ матери-родины для всех героев. Разумеется, мать не может не опекать своих детей. Разумеется, дети не могут не бунтовать против этой опеки. Мать Егора и Петро не смогла дописать главную сказку их детства, и порождённые этим комплексы оказали судьбоносное влияние на их дальнейшую жизнь. Наверное, и прочие персонажи схожи отнюдь не случайно – главные герои стали своего рода центром кристаллизации. Их затаённые комплексы проецируются уже на архетип матери – на родину, на страну, в которой они живут.

Мать-родина тоже бывает строга. Но дети не видят за этой строгостью проявление любви и желание уберечь от большой беды. Только повзрослев, они понимают это (и то, к сожалению, не все и не всегда). Понимают ли герои романа? Едва ли. Их мировоззрение лучше всего выразить словами из песенки, которую пел Сыроежкин в фильме про Электроника: «Мы маленькие дети, нам хочется гулять!» Они – за всё хорошее и против всего плохого. Они не терпят ни малейшего ограничения свободы самовыражения. Они – художники. Они так видят. И пока свобода самовыражения явлена в муляжах светящихся сердец, можно лишь посмеиваться над аллюзией с давно забытым хипстерами-креаклами Данко… но свобода самовыражения подобна наркотику. Она всегда требует увеличения дозы. И дальше в ряду перформансов идут уже груды человеческих конечностей. Муляжей, конечно, но эти взрослые дети ничтоже сумняшеся навалили бы и настоящих, будь у них такая возможность, не помешай им мама-родина. Мама не разрешает. Мама – плохая! Завершается всё вполне закономерно – рюкзаком со взрывчаткой и реальной кровью…

Герои пытаются дописать незавершённую мамой-писательницей сказку, придавая ей черты антиутопии в стиле киберпанк. Но так как мать-родина худо-бедно всё-таки уберегала их от реального горя и страдания, от голода и войны, они не ведают, что есть настоящее зло. То, что они изображают в виде антиутопии, карикатурно и картонно, как шарж на президента. Вместо антиутопии получается нелепая страшилка про чёрную простыню. Накручивать себя на пустом месте – тоже проявление инфантилизма. И уже хочется либо забиться с головой под одеяло (всем известно, что лучшей защиты от воображаемых монстров не бывает), либо «поравалить». Эта мама плохая, она не разрешает рисовать на стенах и есть одни чипсы. Вот будет у меня другая мама, она будет разрешать абсолютно всё!

Большие дети, подобные героям этого романа, бегут из «этой страны», не понимая, что от себя-то убежать невозможно. Чтобы перестать видеть в тени от шкафа силуэт чудовища, нужно не бежать, а уравновесить сердце разумом. И тогда в голову не придёт сравнивать родину с гитлеровской Германией (мама хуже Гитлера! Гитлер не запрещал есть чипсы!). Когда центр тяжести души находится в голове – это, конечно, плохо, но не менее плохо, когда перевешивает сердце. Пусть даже оно и светится.

Пора взрослеть, ребята. Ой, пора...