Дети на грани

Отсюда https://author.today/post/498001

Ну, а чтоб детвору в стеснённые условия не загнать, да ещё и с риском для жизни. Всегда должно срабатывать, ежели читатель не урод. И да, я из тех авторов кто эту тему нещадно эксплуатирует. Мне страшно когда подростки в беде. 

А вам?

Я тут хочу три отрывка закинуть. Два из "Княжича" и один из "Дуры". Кто-то скажет, мол, совсем не равноценно. Но я так не считаю.

А вы?

Нет, попервой всё как должно складывалось. И карету они прихватили с гербами на дверцах, и похищенные нетрудными оказались — жёнка с двумя дитями. Только дальше всё наперекосяк пошло.

Барыня держалась гордо и в глаза смотрела прямо, хотя и было видно, что ей страшно до дрожи, особливо, когда труп кучера Евсей за ногу из амбара выволок. Но про выкуп, выслушав, лишь головой согласно кивнула и письмо начертать изволила. Беда пришла позже, когда на вопрос, куда его доставить, ответила, что в особняк князя Темникова Игоря Алексеевича, поскольку она является его женой, а детишки его отпрысками соответственно. Луке эта фамилия ничего не сказала, а вот Пугач взбледнул слегка.

— Беда-а-а, — протянул он, почёсывая щёку, — а не тот ли это Темников, что в Тайной канцелярии служит? — и получив ответ, что таки да, тот самый, снова повторил, — Беда. На недоумённый взгляд подельников, Петька пояснил, что денег они никаких не получат, а даже если получат, то воспользоваться ими не успеют, поскольку князь их быстро найдёт и под землю живьём определит — очень уж репутация у Темникова жуткая.

На закономерный вопрос, что же теперь делать, на Луку внимательно глянул да и озвучил решение, — кончать с ними надо. С Темниковыми. А опосля амбар этот вместе с телами сжечь, и всё, мы не при делах. Не было нас здесь, и кто родню князя упокоил нам неведомо. «Займись, Варнак, — распорядился он, — тебе же любо дворянской кровушки отведать».

Ну да, Варнак, — скоро год как это прозвище прицепилось, хоть он и не топтал каторгу. Лука уж и не помнил, как его раньше кликали. Да он и весь этот год толком не заметил — всё в пелене красной пролетело.

Лука молча кивнул и к Темниковым повернулся. Княгиня так и стояла, гордо выпрямившись, только губы чуть подрагивали, мальчик лет пяти к матери жался, а девочка немного постарше вдруг выпрямилась, явно старшую Темникову копируя. И брата за руку ухватила.

— Не бойся, Саша, — сказала она и на Луку чёрными бусинами зыркнула, — дядя Варнак нас не больно убьёт. Правда ведь?

И вновь полыхнуло алым у Луки в глазах. А когда развиднелось, то не было более ватаги Пугача — все они на утоптанной земле амбара лежали. Только у Евсея ещё ноги подёргивались.

— Вот, как-то так, — криво улыбнулся Варнак, сматывая цепочку кистеня.

— Что дальше? — деланно-равнодушно поинтересовалась княгиня.

— А дальше домой вас отвезу, токмо дорогу обскажите. Так что извольте пожаловать в карету, а я за кучера побуду, — и рассмеялся. Искренне, радостно, удивлённо. Потому что исчезла красная пелена перед взором. Бесследно испарилась. И такое облегчение испытал Лука, казалось, будто вздохни он поглубже — и непременно взлетит.

История эта началась в прошлом году зимой, в самые морозы. Людмила Михайловна с детьми в гости поехала к княжне Кантемир Марии Дмитриевне[1]. Не сказать, чтобы они прям уж так приятельствовали, но княжна Людмилу привечала, и пригласить к себе Темниковых было вполне в её духе. Поэтому письмо, переданное мажордомом, никакого удивления не вызвало. Как не вызвало удивления и появление нового кучера и пары охранников.

Князь с конной прогулки вернулся, о семье спросил. А ему, так, мол, и так, уехали в гости, дескать. Уж неведомо, что насторожило Игоря Алексеевича, да только свистнул он гайдуков, что его сопровождали, и вдогон помчался. Благо лошадей распрячь не успели. По следам на свежем снегу определили, что карета не в город поехала, а на тракт свернула. Дальше уже в галоп гнали.

Потом только известно стало, будто кто-то из детей заметил, что другой дорогой они едут и забеспокоился. А то и не догнали бы, или догнали, да уж поздно.

Сначала выстрел услышали, потом за поворотом и карета показалась остановившаяся, дверцы распахнуты. Рядом на снегу охранник переодетый корчится, а другой, спешившись, пикой меж колёс шурует. Да азартно так, весело, ровно лису из норы достаёт. Только лиса, видать, вёрткая попалась, из-под кареты отбивается и орёт дурниной. Не испуганно орёт, а зло, отчаянно, на разрыв горла, до хрипа. Так что и топот копыт заглушает.

Князь выстрелил на ходу, прямо меж ушей кобылы, не столько, чтобы попасть, сколько отвлечь. Отвлёк, но их тоже заметили. Кучер, шельма, ружьё на облучке пристроил да и ссадил одного из гайдуков наземь. А дальше завертелось в рукопашную, пистоли да ружья в сторону. Игорь Алексеевич охранника на шпагу насадить сумел, хоть тот бок ему пикой и попортил. Хорошо, что вскользь прошла — нутро не зацепила. А вот кучер удальцом оказался. Второго гайдука срубил и на князя с абордажным палашом накинулся. Кто знает, как оно вышло бы, кабы малец, из-под кареты выбравшись, не вмешался. Он пику-то, что тать выронил, подобрал да с разбегу её в спину кучеру и загнал, что-то бранное хрипеть не переставая. А там уже и князь добил вражину.

Победили Темниковы, а радости то и нет. В карете все насмерть побитые лежат — в ножи их взяли, только княжич увернуться сумел. Да из пистоля, что в кармашке на каретной дверце завсегда заряженный лежал, одного находника подстрелить исхитрился. Гайдуки оба мёртвые, князь за бок держится, а у княжича так кровь с головы бежит, что всё лицо залило. Сказывают, как приехал да из кареты вышел, дворня перепугалась ажно, столь ликом страшен показался.

И вот

Марина уже успела своё пятнадцатилетие здесь отметить да порадоваться обещанным Фомой новым формам, и тут звонок. Ночью, блин! Ночью она предпочитала спать, а не разруливать проблемы много о себе полагающих девиц. Но и не ответить не могла — Даша же! Та долго не рассусоливала: сходу заявила — «Спасай меня» и геолокацию сбросила. Марина и задумываться не стала, влезла в кроссовки, куртку кожаную набросила и в гараж. Благо там помимо машин и двухколёсная техника хранилась. Прав у нее, конечно же, не было, но ведь Дашу заразу мелкую спасать надо, так что правилами пришлось пренебречь.

По ночному городу долетела быстро, даже и не заметила как. Всё же есть в мотоциклах и скутерах, что-то особенное, что даже в дорогом купе элитной машины не прочувствовать. Какое-то ощущение свободы и вседозволенности, эдакое рафинированное бунтарство.

Собственно говоря, всё оказалось, так как она и ожидала: дорогой дом отдыха, круглосуточный ресторан без фейсконтроля и эта малолетняя глупость в окружении поддавших парней лет двадцати с гаком. Классика жанра, что уж там. Взгляд у Даши осоловелый: видно, что из последних сил держится, чтоб не отрубиться. Марина вздохнула тяжко, ещё раз себя «дурой» обругала да и пошла ситуацию выправлять.

— Я это забираю, — сходу заявила она, оценивая способность Даши передвигаться самостоятельно.

— А ты, собственно говоря, кто? — поинтересовался русоволосый парень, явно бывший заводилой в этой компании.

Любое сборище Марина считала по определению хищной стаей и в конфликтных ситуациях вела себя соответственно. Вычисляла лидера и общалась уже исключительно с ним, когда поддавливая, когда уступая. Так она и сейчас поступила — встретилась взглядом с говорившим и более глаз не отводила.

— Сестра я её.

— А больше на брата похожа, — хохотнул кто-то слева.

— Могу сиськи показать, — заявила Марина, не оборачиваясь, — в доказательство, но это уже пройдёт как развращение несовершеннолетних. Этой, — она махнула в сторону Даши, — тоже, кстати, семнадцати нет. Так что рискуете ребята.

Народ за сдвинутыми столиками загомонил, то ли возмущаясь, то ли, напротив, одобряя происходящее. Марине это было не интересно: стая всегда за лидером следует. А лидера речь её явно раздосадовала — вон как зыркает недобро. И не пьян он — это ей показалось поначалу.

— Что-то не похожи вы на сестёр, — снова тот же голос, — ты на вид чистая нихонка.

— Мама гулящая была, — в той же манере ответила Марина, продолжая давить взглядом, — не смогла устоять перед красивым военнопленным.

— Зря волновалась, — заговорил, наконец, предводитель веселящейся молодёжи, — никакого урона здоровью и чести твоей сестры мы не нанесли, и наносить не планировали. В том слово своё даю, слово боярина Александра Чернецкого.

Сказал и два клинка в руках явил, в подтверждение слов видимо. Клинки непривычные, видом на кукри похожие, по крайней мере, Марина такие на картинках видела. А народ-то за столами загомонил: видать не все о боярском происхождении Александра этого знали. Даша даже икнула от неожиданности. Вот и что теперь делать? Почему ей этикет с правилами не преподавали?

— Верю тебе боярин, — импровизируя, заявила Марина, — и претензий к вам не имею. В том даю слово боярина Василисы Дуровой.

Ну и нагинату в руке материализовала, на всякий случай. В зале от удивления и вовсе тишина сделалась, только Дашка опять икнула. Хотя может это на неё с перепою, икота напала: кто знает?

— Василиса ...? — через паузу выдавил из себя Чернецкий.

— Анатольевна, — пояснила Марина, — но можно просто Вася, — и, стянув рюмку у Даши в себя её опрокинула.

В рюмке оказалась текила, что Марину порадовало: водку она недолюбливала, да и компания выяснилось, была ничуть не агрессивной. Очень даже приятные ребята, боярин так вообще душка. И текила хороша, вот прям натуральная, не тот суррогат, что ей в Египетских отелях пить доводилось. Словом Даша, благополучно заснувшая на диванчике, временно была позабыта, а Марина, обняв Чарнецкого за шею, громко доказывала собравшимся преимущество древкового оружия над остальными видами. И откуда только слов таких набралась?

Хорошего всем вечера. Доброго и тёплого.

Пы Сы: Чёт у меня спойлеры не работают)))