Записки...

Недалеко от оружейной лавки, по дороге домой, к своим холостяцким,  зато всё включено, аппартаментам, всё также снимаемым у бакалейщика  Генриха Шульца, врезался в какого-то персонажа.

--Смотри, куда прешь!,...поприветствовал меня этот вежливый человек.

Набрав  в легкие воздуха и дотронувшись до рукояти заряженного пистолета, даже  не успел сказать, что думаю по этому поводу, как произошло следующее:

Один из двоих, идущих следом за столкнувшимся со мной мужиком, неслабо огрел того кулаком по спине, произнеся:

--Ты совсем очумел!? У нас дела,...после чего, повернувшись ко мне и приложив к шляпе руку, продолжил:--Извините

его, господин, он у нас болезный на голову.

Я  молчаливо кивнул и продолжил путь, при этом почему-то своими мыслями  постоянно возвращаясь к только-что произошедшей встрече. Замеченное мной  оружие, кажущиеся одинаковыми темные одеяния, от этой троицы так и  веяло серьезной опасностью. Особенно врезался в память извинившийся,  судя по поведению, главный этих подозрительных личностей. Дело было даже  не в огромном шраме, перескавшем левую сторону его лица, а в том, что я  явственно прочувствовал исходящую от него угрозу.

...

Тем  же вечером, когда спешил на встречу с потенциальным клиентом, немного  перед этим задержавшись в трактире, наблюдаемая издалека картина  происходящего у оружейного магазина Мартыньша заставила меня прибавить  шагу. У дома, где располагалась лавка, стояли карета с телегой. По  некоторым признакам опознал транспортные средства, они принадлежали  парку суда, моего, можно сказать, оффициального места работы.

Из двери магазина показались двое коллег, несущих к телеге завернутое в ткань, явно мертвое тело.