Момент превозмогания

Присоединяюсь к флешмобу «Момент превозмогания» https://author.today/post/499342 отрывком из «Программиста» https://author.today/work/190346

Внезапно вдалеке раздался грохот. Взлетев на второй этаж, я посмотрел в окно и увидел разбитый шлагбаум, мимо которого в нашу сторону направлялись «Тигр» и микроавтобус «Форд транзит». Выглянувшие на шум полупьяные гости Андрея, увидев выскакивающих на ходу из машин людей со стволами, быстро протрезвели и слиняли за свой забор.

Сбежав вниз, я вытащил из шкафа ПБ и крикнул:

— Быстро в подвал.

— Не паникуй, — спокойно ответила Лена, доставая из сумки «Вектор».

Я изумленно уставился на нее, пытаясь свести в голове минуту назад флиртовавшую со мной красивую женщину и боевое оружие спецслужб.

— Сними глушак, — кивнула на ПБ, — теперь он не нужен. Пойду посмотрю, что там, а ты пока спрячь ее.

Я помог находящейся на грани истерики Томе спуститься в подвал и, успокоив, как мог, поднялся к Лене. Со второго этажа открылся вид на стоящих перед воротами людей в брониках, видимо, готовящихся к штурму. Один из них, очевидно, главарь, закричал:

— Алексей, отдай нам ее. Тебя не тронем – ты нам нужен живым. Твои фокусы с ядром наши раскусили, только зря старался – мы тебе нужны так же, как ты нам. У нас ты будешь рулить таким баблом, что твои прежние доходы покажутся мелочью. Давай, думай, даем тебе десять минут, потом не обессудь – тебя подстрелим, а баб твоих кончим.

Лена вытащила из сумки рацию и, нажав кнопку, сказала:

— Они уже здесь, дали десять минут до штурма.

В ответ сквозь шум что-то пробормотали, и она убрала рацию в сумку.

— Иди, успокой ее, — предложила она, — раньше, чем через десять минут не начнут, потом поднимайся.

Я спустился в подвал и, взяв Тому за плечи, сказал:

— Они требуют выдать тебя.

— И?

— Только через мой труп.

— Они убьют нас?

— Возможно.

— Ладно, пусть я умру, — заплакала она, — но перед смертью скажу тебе все: ты загубил мою жизнь. Я никогда не прощу тебя за то, что отвергнул меня. Ты знаешь, что значит прожить с нелюбимым мужем шесть лет? Не знаешь! А я скажу тебе: это, как прожить шесть лет в своей внутренней душевной тюрьме.

— Почему же вышла за него?

— Вышла за первого, кто предложил замуж, чтобы забыть тебя, думала, может, полюблю его. Не полюбила. Наоборот, появилось раздражение к тому, как он говорит, как ходит, как ест, ко всему, что делает. С каждым годом раздражение росло, в последние годы даже запах его стал раздражать.

— Почему не развелась?

— За что? Он любил меня, готов был носить на руках, исполнял любые капризы, говорил, что для него нет жизни без меня. За что я должна была сделать его несчастным?

— С того дня, как увидела тебя в ресторане по сей день я видела, как ты смотришь на меня, видела, как в тебе просыпается та, забытая тобой любовь, и я поклялась, что проведу тебя через тот ад, через который прошла сама. Но ничего не вышло. Стало еще хуже: я ненавидела тебя, и в то же время, не хотела видеть рядом с собой никого другого, кроме тебя. Вчера я сделала решительный шаг, пойдя с Андреем в баню. Я знала, зачем иду с ним, знала, что иду на собственную пытку и истязание души, и упивалась этим, и торжествовала. Я знала, что, трахаясь с ним на твоих глазах, доставлю тебе мучения, соизмеримые с теми, что терпела сама. Это была бы сладкая месть, но даже ее ты разрушил, не дав довести до конца. Ты разрушаешь все, до чего дотрагиваешься.

— Я знаю, что виноват перед тобой. Но не только. Оглядываясь назад, я виноват перед тем мальчишкой, которым шесть лет назад был сам, в том, что разрубил самое светлое, что могло быть у нас, и перед смертью скажу тебе, что все эти годы каждый день вспоминал тебя. В самые трудные годы, в самые тяжелые дни перед моими глазами стояла ты, и мне казалось, что ты поддерживаешь меня, подсказываешь путь, и мне становилось легче, и я находил ту единственную тропу, которая выводила меня из самых безвыходных ситуаций.

— Но то, что ты затеяла, хуже предательства. Расставаясь с тобой, я старался спасти тебя от нищеты, хотел для тебя лучшей жизни, хотя отрывать себя от тебя по живому было мучительно больно. Ты же, собираясь трахаться с Андреем, подло мстила. 

Я поднялся наверх. Тигр откатывался для того, чтобы с разгона снести ворота. Лена открыла окно и, подождав пока тот стал набирать скорость, сделала несколько выстрелов. На лобовом стекле появились отверстия с сетью трещин, и машина, вильнув вправо, врезалась в забор. Оттуда послышались крики и женский визг. Я выцелил главаря и двумя выстрелами в голову уложил его. Едва мы отскочили от окна, в нее посыпались выстрелы – в основном, стреляли из гладкоствола, но слышалась и пальба из пистолетов.

Мы с Леной разошлись по окнам и, прячась за косяки, стали наблюдать. Похоже, ответная точная стрельба не входила в планы нападавших, и они попрятались за кузовом машины. Воцарилась тишина, диспозиция встала в неустойчивое равновесие. Я уже собирался вывести женщин через лес к реке, когда к разбитому шлагбауму с воем сирен подъехали автобусы с надписью ОМОН и свернули к нашим воротам. Оттуда высыпали бойцы спецназа и разгорелась пальба, которая почти сразу заглохла. Я облегченно вздохнул и пошел открывать ворота.