Трудные и прекрасные книги, которые никто не читает. Леонид Леонов

Есть книги, которые сами по себе являются значительными произведениями искусства, но их практически никто не читает.

Причины могут быть разные. Или автор давно уже забыт и "не в моде". Или его трудно читать - тяжеловесный стиль отпугивает даже стойких читателей.   Можно назвать ещё ряд причин, но лучше всего привести собственные примеры знакомства с такими книгами и передать индивидуальные впечатления. И тогда, возможно, кто-то снимет забытую книгу с полки.

В 20-30-е годы прошлого века Леонид Максимович Леонов считался одним из наиболее значимых писателей.  В присутствии самого Сталина "буревестник революции" М. Горький заявил: "Этот человек может отвечать за всю русскую литературу". После фантастических рассказов, Леонов за несколько лет написал несколько сильных произведений ("Вор", "Скутаревский", "Дорога на океан", пьеса "Нашествие") которые стали своеобразным ориентиром и образцом для многих поколений авторов. Их ценил Михаил Булгаков. Известные фантасты Ефремов, Стругацкие во многом "вышли из Леонова". Повесть Леонова «Evgenia Ivanovna» о русской эмиграции была запрещена. Позже писатель смог опубликовать запрещённое, номинировался на Нобелевскую премию по литературе, а в последние годы завершил огромный "философско - мистический роман "Пирамида".

В 90-е Леонова почти прекратили издавать, но, благодаря высокой оценке его творчества Д. Быковым, В. Распутиным, А. Варламовым и другими авторитетными авторами - дело сдвинулось с мёртвой точки.

Леонид Леонов "Вор".

Один из самых значительных романов литературы 20-х годов ХХ века, своеобразный срез советского общества времен "угара нэпа".

Первое, что удивляет - это краски романа: белые, нежные, чистые - в зимних сценах, серые, с переливом в багрово-красные и синие - при изображении "воровской малины", светлые, сиреневые, яркие - при показе весенних встреч Николки Заварихина с Таней.

В романе колоритно показаны люди эпохи и их судьбы. Судьбы людей, жизнь которых перемололи революции и войны.
В центре повествования - непростая судьба Дмитрия Векшина, бывшего красного командира, который подобно героине повести А.Толстого "Гадюка", также не нашёл себя в эпоху строительства коммунизма.

Митька опускается на дно жизни, становится вором, совершает преступления, общается с миром бандитов и проституток и всячески пытается подняться и покончить со всем этим. Писатель несколько раз возвращался к роману, перерабатывал его, представляя различные варианты судьбы Мити Векшина (роман как будто бы не отпускал писателя).

Леонов населяет книгу множеством персонажей, показывая их драматичные судьбы. Тут показана доля Николки Заварихина, простого деревенского парня, приехавшего в Москву и на вокзале обворованного Манькой-Вьюгой. Перед нами чередой проходят лица: тут и слесарных дел мастер Емельян Пухов (Пчхов), и бывший помещик Манюкин, зарабатывающий себе на жизнь сочинением историй, и подруга Митьки Маня Доломанова, и вор Санька Велосипед, пытающийся "завязать" и уехать в деревню, и молодой управдом Чикилев и множество других.

Особенно ярко Леонов рисует свой любимый мир цирка, судьбу гимнастки Геллы Вельтон (Тани) и её воспитателя артиста Пугля.

Оригинальным приёмом писателя стало присутствие в романе необычной фигуры - писателя Фирсова, гражданина в клетчатом демисезоне, появляющегося в Москве с целью изучения мира того времени, собирающего материал, интересно рассказывающего и комментирующего по ходу действия героев и их поступки.

Несмотря на привычный густой леоновский текст, роман читается достаточно легко. Стилистически он безупречен, отлично передана речь людей тех времён, красочно дана обстановка 20-х годов.

Книгу высоко оценили многие, начиная от Горького, Роллана и Цвейга, заканчивая Солженициным, Быковым и Прилепиным.
По мнению исследователей М. Булгаков тоже ценил этот роман, позаимствовав его начальную главу для завязки "Мастера и Маргариты" и такого персонажа, как "клетчатый" гражданин. Появляется у Булгакова и своя Гелла, выступающая , правда, не в цирке, как у Леонова, а в "Варьете", вместе с Воландом.