ФМ Преодоление плюс колоритные герои

..Изнемогая от усталости и на грани того, чтобы в который уже раз провалиться в гнетущее непролазное забытье, он решил из последних сил все же еще раз попробовать открыть глаза.

Но прежде что-то дало ему силы на это, прежде где-то почерпнул он немного решимости. Он уже не особенно цеплялся за ясность своего сознания, не напрягался, и в этом абсолютно равнодушном к своей будущей судьбе расслаблении ему невольно привиделось что-то, казалось бы, совсем обычное и человеческое, какие-то милые незатейливые радости из прежней, недостижимой теперь жизни — а где им еще оставаться, как не где-то на задворках человеческой памяти? Ему подумалось, что где-то в дальних странах его воспоминаний - где то «за морями, за горами, за далекими лесами», как говорила ему когда-то мать, пересказывая детскую потешку — можно отыскать такие тихие, уютные, старательно устроенные комнаты, где вечерами в тепле сидят рядом люди, прижавшись друг к другу и с улыбкой глядя друг на друга, и с удовольствием рассматривают старые фотографии в семейных альбомах. Или, возможно, они протягивают друг другу старательно перевязанные ленточкой подарки, с затаенной радостью следя за тем, как вот-вот озарятся у их близких лица улыбкой удовольствия и приятного удивления... Возможно, у самого Нэда в жизни никогда не было ничего подобного, но он знал, что у человечества — у такого человечества, которым Нэд помнил его — есть такие чудесные смиренные тихие радости... Раньше он всегда гнал от себя подобные видения, полагая, что они лишь отнимают у него силы и погружают его в бездонную пучину отчаяния, из которой потом не так-то просто будет выкарабкаться. Но на этот раз он почувствовал, что дальше той бездны, куда он уже упал в своем бесконечном страдании, падать некуда, и вот тогда он, вновь загнав куда-то глубоко внутрь привидевшиеся ему идиллические картины, подумал о том, что когда-нибудь — быть может, уже очень скоро, когда он закроет глаза — и на этот раз, возможно, уже навсегда — у него в сознании промелькнет нечто умиротворяющее, нечто, похожее на успокоительную формулировку окончательного признания своего поражения - «по крайней мере, я хотя бы попробовал», и это придало ему решимости, которой должно было хватить, конечно, совсем ненадолго.

Медленно, словно нехотя, приоткрыв глаза, Нэд попробовал сфокусировать взгляд на ближайших видимых предметах и подумал, что можно попробовать сесть или даже встать и осторожно сделать несколько шагов, только двигаться стоило очень медленно, чтобы не слишком мутило и не слишком кружилась голова, а потом можно попытаться отыскать взглядом поблизости что-то съестное — он всегда помнил рассказы о подножном корме, и подозревал, что почва, на которой он до сего момента лежал в прострации, вполне располагала к рождению каких-то съедобных трав, и тогда сил может хватить на то, чтобы сделать еще несколько шагов.... Несколько шагов куда? В какую сторону? Над такими сложными глобальными вопросами ему лучше было пока не думать, потому что едва только Нэд вспоминал о том, что осталось сейчас на Земле от того мира, который он знал, то какое-то естественное чувство — назовем его для простоты чувством самосохранения - обычно делавшее все его движения осознанными и ловкими и позволявшее ему сохранять равновесие в любой ситуации — как в прямом, так и в переносном смысле, - мгновенно изменяло ему, ужас парализовывал все его существо, и он терял последние остатки сил., вновь становясь пленником собственного отчаяния.

Чтобы заставлять себя искать питательные вещества, словно бережно сохраненные для него в травах кем-то свыше, медленно жевать их, куда-то двигаться, вновь терять силы и, изнемогая, пытаться черпать силы от Земли — того единственного, что, казалось еще осталось в этом мире, а потом повторять эту бессмысленную последовательность действий бесчисленное, как ему казалось, количество раз, Нэду пришлось придумать нечто, на чем он мог бы сконцентрировать свои мысли, чтобы не думать об изменившемся мире и о бессмысленности всего того, что он, казалось, так легкомысленно затеял. На первых порах он решил просто мысленно произносить строчки из знакомых ему песен и прокручивать в голове их сюжеты, если в песнях таковые имелись. Другим изобретенным им занятием было подбирать рифмы к словам, по разному вертя на языке, или же рифмовать между собой целые строки. Иногда ему удавалось придать своим построениям из двух или даже более строк внешнюю видимость смысла, но вообще он избегал думать о смысле чего бы то ни было сейчас - он вообще запрещал себе задумываться о чем бы то ни было, хотя иногда в голову лезли мысли о том, что в мире, наверное уже нет самих тех понятий, которые используются в текстах этих песен, и он стал бояться этих мыслей и считать их предательскими, потому что они грозили вновь парализовать его страхом и отчаянием, грозили отнять у него то единственное осмысленное отнимающее все силы занятие, которое еще у него оставалось.

Когда один раз он увидел на горизонте нечто, похожее на развалины какого-то строения, то внушил себе, что это мираж, и приказал себе выкинуть из головы мысли о нем, но мираж все не исчезал, а, наоборот, все приближался и обретал новые детали. и тогда у Нэда в голове пронеслось, что возможно, суждено ему сделаться Ноем или Робинзоном.

Операция Парацельс, глава 16 "Вначале был Нэд"