Субботний флешмоб

Начну с того, что роман «Проект Лапамир» принят на конкурс Этот мир - твой. Что впрочем не удивительно, так как роман идеально вписывается в условия конкурса. 

В связи с этим предлагаю еще один отрывок из романа, это первый абордаж наших новоявленных пиратов:

Меня разбудило солнце. Одевшись, я вышел на палубу. Флейт маячил  впереди в трех милях, не больше. Поднявшись на ют, я обнаружил там  Рыжего с трубой.

– Я тут смотрю за ним, кэп. Думаю, что он делает  не больше десяти узлов. Если довернуть три румба влево – мы догоним его  через пару часов.

Орать приказы мне не хотелось, и я тихо подошел к рулевому и приказал:

–  Три румба влево! – потом вернулся к боцману и также негромко сказал. –  Рыжий, разбуди Старого и передай, чтобы готовил абордажную команду, да и  пушки левого борта и носовые пусть зарядят картечью. Думаю, что за  флейт придется драться. Мне кажется, что по парусам стрелять не нужно,  мы их и так легко догоним, а картечью почистим палубу.

Бриг лег на  новый курс, мы пошли хуже к ветру и скорость упала. Палубная команда  начала брасопить реи, чтобы выжать из парусов лишний узел хода. На  палубе появился квартирмейстер и ударный отряд абордажников. Они  готовили кошки для стягивания кораблей вместе.

На флейте, похоже,  заметили наш разворот и истолковали его однозначно, несмотря на вполне  мирный флаг, развивавшийся на гафеле. В подзорную трубу было видно, что  на палубе флейта засуетились люди. Я видел, как несколько человек тащили  охапки мушкетов. Порты кормовых пушек открылись и из них высунулись  четыре ствола. Флейт готовился отбиваться. Все говорило, что капитан  опытный и не верит в случайности.

Впрочем, Старый и не надеялся на  мирный исход столкновения, так как предполагал у противника достаточно  большую команду и по первым признакам весьма опытную. Наконец мы  приблизились метров на пятьсот, и выстрел картечью мог дать хороший  результат. Старый приказал наводить пушки левого борта над фальшбортом  флейта. Тем временем расстояние все уменьшалось и когда прозвучала  команда «огонь», неровный залп пушек прогремел с близкой дистанции,  сметая с палубы приготовившихся к стрельбе мушкетёров.

Флейт ответил четырьмя выстрелами книппелей и наш фор-бом-брамсель[1] оказался продырявлен в четырех местах. Я приказал довернуть влево, и  обе носовые пушки рявкнули в ответ. Картечь с еще более близкой  дистанции удачно прошла вдоль всего судна противника, продырявив нижние  паруса на всех трех мачтах, начиная с задней. Скорость флейта быстро  упала, и я приказал идти в кильватер.

Краем уха я слышал, как Старый отдавал приказы заряжать левый борт картечью и вести огонь из погонных[2] пушек. Флейт снова выстрелил книппелями и испортил нам два паруса, но  это уже не могло спасти противника. «Дельфин» с самого начала имел  лучший ход, чем флейт. Еще мы попортили им паруса гораздо больше, чем  они, и теперь бриг легко поравнялся с ними.

– Приготовить абордажные крючья, – кричал Старый.

Два корабля быстро сближались.

– Лево руля! – заорал я так, чтобы слышал не только рулевой, но и вся абордажная команда, ожидавшая очередного орудийного залпа.

Этот манёвр выводил нас на залп картечью из пушек левого борта с самой короткой дистанции.

– Целиться по палубе! Пали! – прокричал я команды.

Нестройный залп восьми пушек прошелся картечью по вражеской палубе, и зазевавшиеся обороняющиеся поплатились за это жизнью.

– Лечь на параллельный курс. К абордажу готовьсь!

Дальше командовать должен был Старый.

– Забрасывай кошки! – услышал я его команду.

Человек двадцать вскочили из-за фальшборта[3] с кошками, раскручивая их для броска, но были встречены залпом из  десятка мушкетов. Пятеро оказались лежащими на палубе с огнестрельными  ранами. Промахнуться почти невозможно с расстояния в пятнадцать метров.  Но всё же кошки полетели и вцепились во вражеский фальшборт и снасти.  Наши абордажники дружно потянули лини[4] на себя и корабли стали стягиваться между собой. Полоска темной воды между ними превратилась в узкое лезвие ножа.

Самые  смелые начали прыгать на чужой борт, а с него на палубу. Я сразу  определил вражеского капитана и взялся за арбалет. Он стоял на юте,  рядом с рулевым и, вынув пистоль, целился в Старого. Однако мой болт  достал его раньше. Тяжелая арбалетная стрела пробила ему руку насквозь, и  пистоль вылетел из нее на палубу. И хотя это означало промах, ведь я  хотел его убить, но и так вышло совсем не плохо.

– Деритесь до конца! – кривясь от боли, закричал их капитан. Он вырвал болт и старался шейным платком перетянуть руку.

Впрочем,  на палубе и так шла резня. Наших было вдвое больше, но противник  оказался опытнее, и я не знал, куда склонится чаша весов. Я, Серый,  рулевой Деян и три его помощника, по закону Кошачьего братства не  участвующие в абордаже, стояли у борта с арбалетами и всаживали во  врагов болт за болтом.

Деян удачно подловил самого здорового  моряка из обороняющихся и несмотря на то, что он вертелся, волчком  отбивая и нанося удары топором и абордажной саблей одновременно, всадил  болт ему в левое плечо. Здоровяк выронил топор. Кто-то отвел его саблю в  сторону, а кто-то пырнул длинным кортиком в живот.

Их капитан  продолжал ободрять своих людей и я, перезарядив арбалет, снова выстрелил  в него. Он рухнул с прострелянной левой ногой: только короткие перья  болта торчали из его плоти. Мои матросы успели сделать по два-три  выстрела и число обороняющихся уменьшилось человек на пять. Наши стали  явно одерживать верх. Очень здорово дрался вражеский помощник капитана.  Он классно фехтовал короткой легкой шпагой и ранил уже четверых наших.  Все мы, стрелявшие, приметили этого офицера и четыре болта, хотя и  немного в разнобой, ушли в его сторону. Три из них поразили его, а раны  оказались смертельными.

Защитников осталось не больше семи-восьми.

– Сдавайтесь! – крикнул Старый. – И я обещаю вам жизнь.

– Не верьте, – выкрикнул их капитан.

Но  наш рулевой, оказавшийся отличным стрелком, всадил болт прямо в грудь  капитана, приколов его к палубе. Сопротивление тотчас закончилось.  Семеро, оставшихся в живых, побросали сабли и кинжалы. Их оттеснили на  бак.

– Оказать раненым помощь, – приказал Старый, разумеется, он  имел в виду своих, которых дружно оттащили на нижнюю палубу в лазарет. –  Пленных к капитану, – услышал я следующий приказ квартирмейстера.

Минут через пять на палубе перед ютом стояли семеро пленных. Я оглядел их и выдал:

–  Вы те еще ублюдки, отправившие на тот свет наших товарищей. Но раз вы  уцелели до конца драки, то драться умеете. Предложу один раз: у меня  появились вакансии, и я предлагаю эти места вам. Кто откажется – продам в  рабство искатлонцам, а кто согласен, шаг вперед. До второго абордажа  без доли в добыче. – Все семеро дружно шагнули вперед.

Товары,  дорогие ткани, грузили до ночи. Разумеется, квартирмейстер распорядился  забрать все припасы. В сумерках, когда трюм уже заполнили, товар стали  грузить на верхнюю палубу. Опасаясь опрокидывания брига, Рыжий приказал  убрать лиселя.

Уже ночью офицеры собрались в моей каюте обсудить дела.