Начало - Финал
Автор: AnnaНавеяно обсуждением вот тут https://author.today/post/505803
о том, что читают первую - хорошо, первые - главы, а затем - финал
Будто бы что-то можно понять. У меня точно нельзя) поэтому приведу два примера, несколько абзацев из первых главы и из последних
Кстати - тем, кто заглянул, но не читал - в самых общих чертах - что МОГЛО бы быть между этими началами и финалами?
и вообще - как там у вас, с этим-самым?
похватывайте!
Лепестки на волнах
Утреннее солнце заглядывало в разбитые окна кормовой каюты. На полу, среди обломков мебели лежала молодая женщина. Солнечные лучи, перебегая с одного предмета на другой, наконец упали на лицо лежащей, и ее веки дрогнули. В борт гулко ударила волна, корабль отозвался протяжным стоном. Это окончательно вывело женщину из забытья. Она повернулась на бок, затем села. Поморщившись, дотронулась до головы и тут же отдернула руку — пальцы были в крови. Она перевела недоуменный взгляд на окружающий ее хаос, будто не вполне понимая, где находится. А в следующий миг ее охватил ужас: она не только не помнила, как оказалась на корабле, куда и зачем держала путь, но и все предшествующие события ее жизни причудливо переплетались в сознании, не желая складываться в цельную картину.
Смутные образы, отрывочные воспоминания... Вот грузный мужчина в красном мундире поворачивается к ней и недовольно произносит:
«Арабелла, нам нужно поговорить».
«Арабелла? Да, это мое имя...»
Тот же мужчина в пышном парике, багровый от жары. Арабелла чувствует неприязнь к нему, но, кажется, они связаны родственными узами. Какие-то нарядно одетые люди, она сама, едет верхом по узкой тропинке. Сладкий цветочный аромат; дом с колоннами... Паруса корабля... Пронзительно синее небо... Цвет неба тревожит, словно из глубины покрытой мраком памяти рвется на свободу что-то важное.
«Я ударилась при падении. Сейчас все пройдет. Но... почему так тихо?»
И в самом деле, только скрип переборок и плеск волн нарушали гнетущую тишину.
«Был шторм... И все погибли? Я одна здесь?!»
В конце аллеи показалась жена, и он почувствовал, что невольно улыбается. Время оказалось милосердным к его Беатрис: ее походка была все так же легка, и в темных волосах почти не было серебра, вот только черты лица стали строже. Его жена, его сокровище... За какие же неведомые добродетели Небо ниспослало ему такой дар?
Жизнь вдруг увиделась ему пестрым гобеленом, где причудливым узором сплелись любовь и ненависть, триумф и отчаяние. Убери одну нить — и узор станет другим, а то и вовсе исчезнет. После гибели Диего, пожираемый чувством вины, он жил местью и во имя мести, и его гобелен ткался лишь из черной нити горя и боли, и алой — ярости. Но однажды все изменилось. Де Эспиноса вспомнил безумный осенний день, когда бросился в погоню за своенравной дочерью алькальда Сантаны. И догнал, и сделал своей. И полотно его жизни вновь вспыхнуло ярким многоцветьем.
А затем — встреча с врагом, ставшая спасительной для Беатрис и их сына. Змей Уроборос, кусающий себя за хвост. Тогда будто замкнулся незримый круг, и неожиданно для самого себя, де Эспиноса примирился с Судьбой. И единственное, о чем ему оставалось сожалеть — что его гордыня и упрямство причинили его Беатрис слишком много страданий.
Жена подошла к нему, и де Эспиноса, обняв ее за плечи, прижал к себе.
— Что пишет Изабелита?
Беатрис удивленно вскинула голову:
— Как ты догадался, что пришло письмо?
— Да вот, догадался, — усмехнулся он.
— Она пишет, что все благополучно, и я уверена, что так и есть.
— Даст Бог, так будет и дальше, — Де Эспиноса жадно вглядывался в ее лицо, будто желая запечатлеть в памяти каждую черточку. — Моя маленькая сеньорита Сантана, тебе было тяжело со мной?
— Я счастлива с тобой, Мигель, но... почему ты спрашиваешь?
Де Эспиносе так много нужно было сказать ей, но дыхание перехватило. Он попытался набрать в грудь воздуха и не смог. И в этот миг ясно осознал, что отпущенное ему время истекает. Что оно уже истекло.
— Мигель! — отчаянно крикнула Беатрис
— Я всегда любил тебя... Беатрис...
А затем из дальнего далека надвинулся шелест волн, и де Эспиноса почувствовал на губах соленый вкус моря...
— Мигель!
Худощавый подросток на краю мола оборачивается и радостно улыбается, увидев бегущего к нему мальчика помладше.
Море шумит уже совсем близко, и в его голосе Мигелю удается наконец расслышать то, что чудилось ему всю его жизнь
— Ты мой... мой... Теперь и навсегда!
Звезда Странника
я опущу хронику, которая собственно начало-начало, и перейду к началу сюжета
980 ЭС, месяц Летних костров, Западный Ноорн
Утренний туман стлался по Краннскому полю.
- Сьер капитан, идут, как будь? - сержант, угрюмо хмурясь, кусал рыжеватый ус.
Раймон Оденар поднес к глазам зрительную трубу, пытаясь хоть что-то разглядеть в колыхающейся серой мути, где и впрямь чудилось движение. В четверти лиги — враг. Галейцы.
- Рановато, Стерен. Еще не все реверансы исполнены. Сначала нам предложат сдаться.
Сложив губы куриной гузкой, сержант издал неприличный звук. Среди мушкетеров и пикинеров, выстроенных позади него, раздался хохот и посыпались предложения насчет того, как должно поступить как с предложением о сдаче, так и с особами галейского королевского дома.
- Загоним лягушек обратно в болото! - крикнул Стерен.
- Загоним! Лоней и волки! — дружно взревели солдаты. Крик подхватили другие отряды. Оденар скупо улыбнулся: люди настроены сражаться, и это давало им шанс на победу. Отчаянно необходимую победу.
— Итак, Товье доверяет тебе? — спросил седобородый.
— Более чем.
— Что нового у начальника Тайной стражи? — вставил тот, что помоложе
— Благородных месьеров интересует кража ста золотых дукатов из дома торговца Боше? Или убийство жены сьера Пеллье?
— Хорошо живут торговцы, — проскрипел пожилой. — А женушку, поди-ка с любовником застал сьер Пеллье, то и прикончил. Не трать наше время на ерунду, Хин, а то я подумаю, что зря плачу тебе деньги.
— Расследование по сержанту Бестье пока не продвинулось, — названный Хином подобрался, скинув показную небрежность.
— Уже лучше.
— И... вчера подслушал разговор. С большим риском для себя, хочу отметить. Принчепс поручил найти людей для сопровождения и охраны сьеры Оденар.
Сидящие за столом переглянулись.
— Большей удачи и желать нельзя! — воскликнул молодой.
— Слишком хорошо, чтобы быть правдой, а если это западня? — пробормотал седобородый.
— Почему западня? Обычная предосторожность. На месте Оденара я бы тоже беспокоился, — полные губы молодого растянулись в неприятной усмешке. — Как бы красотка не заскучала, да не нашелся бы удалец, который утешит ее.
— Почему из Тайной стражи? Приставил бы своих волков...
— Одно другому не мешает, — пожал плечами молодой и сказал Хину: — Добейся, чтобы тебя включили в телохранители. Путь даже подстроив другим претендентам... несчастный случай. Ты парень сильный, умелый. И, как утверждаешь, Товье тебе доверяет. Чем не телохранитель? Кстати, может и ты попытаешь удачу в постели прекрасной сьеры Лары...
— Это лишнее, — сухо отрезал седобородый. — Хин, мы на тебя рассчитываем.
— Будет непросто, — поскреб в затылке тот.
— Ты уж постарайся. Потом узнаешь, что делать дальше.