Молчаливое шествие

Вчера был завершён первый том Танца. И начат второй. Чем не повод отпраздновать эти события самопиарным постом?

Отрывок из первой главы второго тома. Молчаливое шествие жрецов через город после двухлетнего затворничества. И песня:

Наконец жрец Аурендин остановился. Теперь слушатели, сбившись в кучу, были практически окружены горожанами. Перед ними возвышался храм — белокаменное здание с цветными витражами, где танцевали полуобнажённые люди. Герои древности — те, кто мог слышать Богов, кто мог говорить с ними, кто мог им приказывать. И, конечно же, первые слышащие — первые жрецы, — Аурелия, Кавен и Дрин, облачённые в развевающиеся за спиной чёрные робы, точно такие же, как и теперь были на каждом.

Астра не смотрела на эти витражи — на эти слепки пыльного прошлого. Она продолжала вслушиваться в голоса горожан, объятая теперь их горем, и ей казалось, что её собственное горе странным образом резонирует с ними, и от этого ей становилось легче. И теперь именно с этими безликими, неизвестными ей горожанами она чувствовала связь больше, чем с собственным безмолвным народом.

Среди всех их молитв больше всего было от тех, кто лишился дома, и кто теперь боялся потерять его вновь. И Астре было знакомо это, ведь она сама побывала на Иль’Прите в день пожара. Сама была на том корабле, чувствуя ненависть к этим людям, но теперь видела, что им приходилось ничуть не лучше, чем ей. Лишённые всего, они были вынуждены выйти на улицу и, зная, что им не поможет мэр, не поможет король и не поможет Иль’Пхор, молили о помощи безразличные чёрные тени, которые хотя бы не могли ответить им отказом.

И затем, когда жрец Аурендин провёл какое-то время молча стоя перед этим храмом, и все остальные тоже ненадолго затихли, вдруг случилось... это. Нечто, что ответило на вопрос, что именно Астра увидела в глазах всех этих людей. Жгучий и настойчивый огонёк надежды. Надежды на перемены. Надежды на будущее. Будущее, которое наступит, несмотря ни на что. И надежда эта вдруг вылилась не стенаниями и мольбой, но... песней.

Сперва это был один тонкий, но сильный женский голос. Он несмело взмыл над площадью, заплясал над головами людей, унося мелодию к облакам. Быстро мотив подхватили другие — сперва лишь некоторые, но затем всё больше и больше: десятки, сотни самых разных голосов. Как не пыталась, Астра не могла различить слова, но чувствовала трепет перед мужеством, вылившимся в музыку. Мужеством и, конечно, печалью.

И когда запели все — будто бы целый остров и даже воздушный Бог, — она вдруг поняла, что это не одна из молитв слушателей, как она сперва решила. Нет, это был гимн Иль’Пхора. Песня, которую пели первые переселенцы с Царь-древа много веков назад. Песня, которую затягивали первооткрыватели, отправляясь покорять пучины бездны. Песня, которую пели солдаты, уходя в неравный бой, не надеясь вернуться. И песня, которую они же громогласным хором распевали, возвращаясь с триумфом.

Астра увидела, как жрец развернулся и двинулся обратно в сторону лагеря. И вдруг заметила — а может быть, ей просто показалось, — отблеск слезы, которая катилась по его щеке. Она поняла, что и сама плачет. Что слёзы текут по её лицу без остановки.

А песня всё продолжала греметь над площадью.

За обложку спасибо Клеверу.