Драться или договариваться?
Автор: Лил АлтерПисала я тут про Василька из романа «Пан Межирический, холопский сын».
https://author.today/work/295897
Мне пришло в голову, что мой герой необычен не только своим мягким характером (при этом он совсем не слабохарактерен). Хоть он может, если нужно, и подраться, и на дуэли за себя постоять, но в сложных ситуациях предпочитает «отговариваться». Ниже приведу несколько примеров.
Мне интересно, а ваши герои как разрешают трудные ситуации: дерутся или договариваются?
Над ним стали подсмеиваться, сначала это было добродушное подтрунивание, но, постепенно, Василёк почуял угрозу. И вот голос пана Точевского сказал:
- Не зря ты, холопский ублюдок, так за жену держишься. И богатство, и панство своё, под её юбками нашел.
Кровь бросилась Васильку в голову, рука легла на рукоять сабли. Но он вдруг понял, что то была не дуэль, а засада. Что ответь он на оскорбление, все они на него набросятся. Убьют, а потом засвидетельствуют, что он же сам был виноват, в драку полез. И Елизавете позор будет. Он, впервые в жизни, испугался.
Это была западня. Он стоял и лихорадочно соображал, что делать. Спиной, он ощущал темноту леса. Ему надо уйти из кольца света, а там бежать! Василёк вдруг заговорил, как никогда в жизни не разговаривал, лебезя, по-холопски: «Конечно, паны, конечно я с вами поеду, что уж тут не поехать, жена дома подождет, вы уж, паны, помилуйте мне дерзость мою, куда мне с вами спорить…». С каждым словом, он медленно, как мог бесшумно, отступал назад, в темноту. Боялся, что кто-то уже стоит за спиной. Но никто не преградил ему отход. При последних словах, Василёк отпрыгнул назад и пропал. Начались крики: «Где он, куда подевался? Ты где, трус, кровь холопья!».
Василёк крался во мраке к лесу. Присвистнул тихо, вскочил на подскакавшего коня. Он исчез в темноте, под разъярённые крики и проклятия шляхтичей. Василёк скакал домой, низко пригибаясь к конской шее, ожидая каждую минуту услышать выстрел. Но выстрел так и не раздался. Василёк облегченно вздохнул только когда въехал на свой двор.
Задержался Василёк поздно, все уже расходились, на прощанье вежливо поклонился девке, с которой танцевал. Она может и была разочарованна, но он решил идти спать один. Когда шёл к трактиру по пустым улицам, пошатывался, его подкованные сапоги громко отзывались на каменной мостовой. Внезапно, перед ним выросла темная фигура, почувствовал, скорее чем увидел, что кто-то встал за спиной. В грудь уперся нож.
- Давай кошелек, не то зарежу! - сказал голос по-немецки.
Василёк молча ругнулся на себя за неосторожность, но свой кинжал было уже не достать.
- Прежде, чем ты меня зарежешь, мои слуги тебе, и товарищу твоему, головы снесут, - промолвил Василёк и улыбнулся как можно беззаботнее. Стоявший перед ним мужик начал затравленно озираться.
- Какие слуги, одни мы.
- Ты что думаешь, такой пан, как я, без слуг ночью шататься будет? Они за мной шли. Не видел, что ли?
Мужик еще раз беспокойно огляделся.
- Если сам сейчас уйдешь, то не пристрелят. А движение сделаешь - головы лишишься.
В этот момент Василёк и вправду краем глаза увидел блеск луны на дуле пистолета и сам поразился. Тот, что стоял за спиной, видно, тоже увидел. Сказал товарищу быстро:
- Не врет, собака, и вправду слуга с пистолета в нас метит.
Двое исчезли так же мгновенно и бесшумно, как и появились.
- Ну и рад я тебя видеть! - Василек хлопнул по плечу подскочившего Ваську.
- А ты разве не знал что я здесь, с пистолетом?
- Нет, это я их на испуг брал, думал, может до своего ножа добраться смогу.
- Что это ты, пан Василий, один ночью шатаешься? Кабы случилось с тобой неладное, что б я пане Елизавете сказал?
- Успокойся, я не дитя малое, за мной присмотр не нужен.
Васька только неодобрительно покачал головой. Он уважал пана, боялся его матери до смерти, но по-настоящему благоговел перед паной Елизаветой.
Василёк, с трудом всползая по стенке, сумел подняться на ноги. По коридору и вправду громыхали подкованные сапоги. В камеру вошёл высокий испанец, по выправке - военный, седеющая бородка клинышком, черные глаза на выкате. Испанец начал говорить с Васильком на незнакомом языке, резко, тоном человека привыкшего отдавать приказы. Василёк отвечал ему по-немецки: «Я не позволю, чтобы со мной так обращались. Я польский шляхтич!». Испанец явно удивился что узник что-то возмущенно, как равный, ему говорит, и позвал одного из своих людей. Тот начал переводить:
- Кто ты такой?
- Я польский дворянин! У меня есть права! - как можно высокомернее отчеканил Василёк, представляя, как бы повёл себя на его месте князь Острожский. - Пока мне не развяжут руки и не дадут воды, я не скажу ни слова.
И Василёк гордо выпрямился, высоко поднял голову и замолчал.
Переводчик, повернувшись к военному, передал слова узника. Испанец что-то коротко приказал. Один и стражников немедленно подошёл к Васильку и, неуклюже копошась за его спиной, развязал верёвку. Узник стоял, с наслаждением растирая затёкшие руки. Ему принесли кувшин, и он выпил до дна тёплую воду, с жадностью, захлёбываясь и отплёвываясь. Потом испанец, через переводчика, опять начал задавать вопросы:
- Как тебя зовут?
- Василий Межирический, у меня есть грамоты от короля Стефана Батория. Я еду в Испанию. У меня есть письмо от короля польского к испанскому королю.
- Что ты делал в доме Клауса? - удивлённо спросил военный.
- Я тебе сказал, кто я. Я хочу знать, кто ты такой, и почему меня избили и арестовали. Я хочу, чтобы мне вернули оружие. А потом, я вызову тебя не дуэль! - голос Василька зазвенел с всё нарастающим негодованием.
- Это дон Вальдес, капитан королевской армии. Ты будешь отвечать на его вопросы, если хочешь жить. Откуда ты знаешь Клауса?
- Я не знаю никакого Клауса. Я шел к кузнецу. Лошадей хотел купить, чтобы дальше ехать.
- Покажи мне твои грамоты.
Василёк вынул из запазухи охранную грамоту. Потом письмо короля Батория. По одному взгляду на военного понял, что тот не умеет читать по латыни. Пришел толстенький розовощёкий монах в коричневой засаленной рясе подвязанной верёвкой, прочел грамоты и кратко перевел их содержание на испанский. Капитан сразу стал очень вежлив и попросил Василька извинить его солдат. Узнику вернули оружие и, чтобы загладить недоразумение, дон Вальдес пригласил его на ужин.