"Эту песню я не напишу никогда" (с)

Сейчас ходит флешмоб о ненаписанном. 

Двайте присоединюсь. Пусть будет фрагмент того, что начато давным-давно и столь же давно заброшено, хотя написано около алки.

Может, потом вставлю куда-нибудь...

Как и положено - мистика и чертовщина :)

...Тихо. Слишком тихо. Не слышно не то что голосов - даже лая собак.

И нет ни единого дымка над трубами.

Матвей, не замечая ничего вокруг, с разбегу распахнул калитку второй избы справа, вбежал во двор:

- Маманя!

И встал как вкопанный.

Двор был пуст - лишь трава. Она покрывала всё, в том числе брошенные грядки, росла даже на крыше избы. И - ни души.

Парень бросился вперёд, распахнул противно заскрипевшую дверь и скрылся в доме. Коля медленно подошёл, поболтал калитку - тоже скрипит... Странно, даже птиц не слышно - та самая мёртвая тишина, от которой холодок по спине.

В доме послышалось шебуршание, в сенях что-то упало... В дверях появился Матвей, на нём, что называется, лица не было:

- Сержант... никого нет. Что... что произошло?

- Деревня брошена, Моть, - тихо сказал Коля. - Вон, посмотри...

Через забор было хорошо видно - грядки заросли не только здесь, но и у соседних домов. Деревья разрослись буйно, трава-лебеда кое-где вымахала чуть ли не по грудь. Кургузые яблоньки покрыты цветами, как и там, у разъезда.

- Как можно бросить всё? - удивлённо пробормотал Матвей, явно не желая верить своим глазам. - В доме все вещи на местах. Смотри, сарай... - он подошёл к сараю, рванул дверь - та легко подалась: - Смотри, мой мотоцикл! Почему его не утащили? Почему для армии не забрали? Он стоит так, как я его и поставил, тогда... тогда...

- Пойдём, посмотрим другие дома, - предложил Коля, почему-то уверенный, что и там будет что-то подобное.

Они обошли всю небольшую деревеньку, до последнего дома, кроме разве что стоящей поодаль мельницы. Везде была одна и та же картина - дома выглядели так, словно люди ушли только что, причём ничего не беря с собой. На столах стояла посуда, ржавела во дворе брошенная борона, со скрипом открывались незапертые, рассохшиеся двери домов и сараев, тянуло прелым сеном с брошенных сеновалов...

Пусто. Если здесь и бывали люди - они ничего не трогали, даже не протаптывали тропинок, и трава успевала подняться.

- Что же это? - растерянно проговорил Матвей, выглядевший так, словно его огрели пыльным мешком.

И немудрено - душой он давно уже был дома. А тут... дом есть - и его словно и нет.

- Давай пойдём до колхоза, - предложил Коля. - ты ж сам говорил, всего пять километров. А то смотри, скоро смеркается уже...

- Пойдём, - согласился Матвей, первым выходя на заросшую травой улицу. - Хоть узнаем, что тут случилось.

Дорога, небольшим изгибом пройдя по деревне, нырнула в лес. Было довольно сухо, даже шлёпать по лужам не пришлось - уже хорошо, ещё не хватало вымокнуть... Матвей шёл первым, на этот раз молча - было видно, что опустевшая деревня выбила его из колеи.

- Моть, погодь, - сказал Коля примерно через час ходу. - ТЫ говорил, что до колхоза пять вёрст. Так?

- Ну да, до полей за полчаса дойти можно, - машинально отозвался Матвей.

- Моть, мы уже час шагаем.

- Не может быть, - Матвей взглянул на часы. - Ох, и правда... Ерунда какая-то. Тут полоса леса неширокая, полчаса до поля, там колхоз уже виден...

- Может, не туда свернули?

- Какое "не туда"? Я этот лес вдоль и поперёк исходил, да и дорога тут всего одна... вот эта, - Матвей топнул ногой, словно в подтверждение того, что идут они по той самой дороге. - Пойдём!

Они продолжили путь, хотя Коля был почему-то уверен, что до колхоза им сегодня не дойти. Навалилось странное чувство нереальности происходящего - что-то похожее было тогда, осенью 41-го, когда колонна ополченцев отступала, меся грязь, и очень, очень-очень хотелось проснуться...

- Стой, - сказал он еще через полчаса. - Моть, что-то не то.

Матвей остановился - словно на стену налетел.

- И правда, что-то не то, - забормотал он. - Как леший водит...