Пиф-паф!

С интересом и, чессказать, удовольствием присоединяюсь к флешмобу Богдана Костяного про огнестрелы и не только.

Если где у меня и стреляли с завидной регулярностью, так это в книжке «Эксперимент 19-W».

Поскольку это теслапанк, то по большей части там используются весьма стандартные «пушки» сильно старых образцов.

Ну, во-первых, у нас тут снайпуха в главных ролях, а потому вот вам немношка фрагментов «с позиции».

1.

Было тихо. Только спустя полчаса до Ли отдаленно донеслось несколько выстрелов. Она непроизвольно подобралась всем телом, прильнув к прицелу ближе. Пальцы аккуратно касались гладкого холодного металла. В былые годы это чувство здорово охлаждало пыл и голову. Тонкий запах оружейной смазки приятно щекотал душу: было чувство, будто смазана не рама автомата, а ее нервы, по которым теперь ладно, без всяких трудностей скользит осознание реальности. Она, как тысячи дней прежде, держит чужую жизнь на кончике указательного пальца.

И не чувствует ни восторга, ни страха.

2.

— Ветер юго-западный, — сообщил он. — Угол девяносто градусов. Расстояние два с половиной километра.

— Два с половиной километра?! — Ли отпрянула от прицела и уставилась на товарища.

— Здесь нет препятствий, — успокоил ее Генри. Ли мотнула головой:

— Полет пули займет примерно семь с половиной или восемь секунд. Учти это при команде. Боже, два с половиной километра! — хмыкнула, не удержавшись. — Я смогу выстрелить, взять у тебя бинокль и еще посмотреть, как долетит пуля.

— Не надейся, Ли, — с неуместным довольством позлорадствовал Генри, как будто происходящее — полностью его заслуга. — Будет слишком темно…

3.

— Справа, — скомандовал наблюдатель. Ли беззвучно, безо всяких лишних движений опустила взгляд на левое предплечье, к записям. Мгновенно выцепив параметры расчета, отлаженным движением прокрутила оба барабана на прицеле, ориентируясь по кликам. Прощелкнув, дернула затвор. Не глядя взяла новый патрон из коробка под правой рукой, завела.

А во-вторых, в марксманы Ли тоже годна, и если речь не идет именно о снайперской работе, то по большей части она вооружена пистолетом и револьвером. Да, именно так, и не без причин.

Если бы ей дали выбирать, она, скорее всего, попыталась бы найти более выгодную и удобную позицию. Удобную во всех смыслах: пространство, где она прячется, слишком ограниченное, в случае, если сюда кто-то заявится и придется защищаться, это может сыграть против нее. Разумеется, она была в форменных штанах и эластичной водолазке, не стесняющих движения, и на портупее с каждого боку было приторочено по кобуре: справа пистолет, слева револьвер. Некоторые посмеивались над этой ее привычкой, в том числе наблюдатели на позициях: мол, зачем тебе эта раритетность — револьвер? Много из него не настреляешь! Может и так, признавала их правоту Ли. Но у барабанного механизма было два замечательных качества: он отлично успокаивал нервы и развеивал ненужные домыслы, если заняться его бесконечной перезарядкой, и он был надежен. Что бы кто ни говорил, в отличие от пистолета револьвер не давал осечек и в иные моменты боя оказывался стократ полезнее.

Тем не менее в ситуации нежелательного визита на её позицию независимо от того, чем ей придется воспользоваться — револьвером или пистолетом — в помещении будет слишком мало времени, чтобы расчехлиться и выстрелить, и, скорее всего, дело закончится контактным боем. Если посторонним будет мужчина, Ли долго не продержится.

Ну и в качестве антистресса Ли револьвак использует реально часто:

Генри маневрировал, стараясь пробираться самыми тихими дворами и темными улицами, чтобы не наткнуться ни на своих, ни на чужих. Ли перепроверяла все оружие. Прокручивая барабан револьвера, она вставляла в каждый паз по пуле, а, закончив, начинала доставать их обратно. Это успокаивало ее до тех пор, пока Генри не попросил прекратить.

Но если что, помните, что стреляют там примерно все, а не только малышка Лигистрон. Просто среди всех прочим «Икс-менов» романа, она одна — почти-что-белая-ворона. И полагаться ей приходится только на оружие.

Ну и напоследок: стоит признать, отношения человека с оружием так или иначе "выясняются" весь роман. В частности - иногда и так:

Вес и значимость человеческой жизни в глазах каждого военного изменяется дважды. После первого убийства и особенно сильно, по-настоящему роковым образом — после второго. После первого у тебя полно сомнений, страха, ужаса перед тем, что на самом деле значит взять в руки оружие, быть военным, стрелять и понимать, что сам можешь быть пристреленным. А после второго они исчезают, все сразу, и в глазах напротив, которые смотрят на тебя из отражения в зеркале, не остается ничего от тебя прежнего. Нет никакой уверенности, что человек, всадивший первую пулю в другого человека, сможет всадить и тысячу первую. Но если он всадил вторую, он гарантировано сможет всадить и две тысячи вторую.

Как-то так. 

Пусть все наши пушки и прострелы остаюстя в книгах, друзья