Не смейте убивать героев!

За годы странствий Секира понял, что мягко говоря не все златошпорцы соответствуют образу из баллад менестрелей. Например, его враг Солбар. Но ему возглавить праведных каторжан ради любых мотивов помешала бы спесь. А этот воин вёл в бой ночную армию, видимо, совсем не испытывая угрызений гордости.

  Не останавливая лошадь, неизвестный рыцарь встал на седло (при иных обстоятельствах Райнес бы поаплодировал такой ловкости) и прыгнул. Зацепившись за крыло орлиной статуи, он быстро забрался на крышу.

  Теперь Райнес окончательно уверился, что имеет дело с братом по сословию. Чтобы проделывать такие трюки в полных латах, надо тренироваться в них лет с самого детства.

  На подмогу рыцарю уже спешили Дикие Коты. Первому не дал взойти на крышу Герт. Он ткнул, не глядя, мечом и попал в лицо. Бандит полетел вниз, а Герт, не успевший освободить застрявший в кости клинок, остался без основного оружия. Но бежать мальчику даже в голову не пришло. Он достал кинжал и бесстрашно кинулся на второго Дикого Кота. Нож бандита не сумел справиться с кольчугой, а Герту повезло поразить врага в шею. Дикий Кот упал навзничь, а Герт побежал искать следующего противника. Никаких переживаний, что он только что убил человека, у него не было. Это был враг, напавший на дом Фейли, о чём переживать-то?

  - Мальчик, ты молодец! Ты доказал, что не зря носишь свою форму! 

  Увы, Райнес Секира мог ему помочь в перерывах между фехтовальными сходами только морально. Он схлестнулся с неизвестным рыцарем. Точнее… с воином, который воевал, как рыцарь, носил латы рыцаря, но при этом не был посвящён в рыцари.

  - У тебя нет золотых шпор! – крикнул Райнес Секира в очередной паузе между сходами, – Но ты знаешь бой в латах. Кто ты, забери тебя Тьма, такой!

  - Тот, кто убьёт тебя, – прозвучал лаконичный ответ.

  - Ну, это мы ещё поглядим! – не согласился Райнес и занёс секиру для нового удара.

  Дикие Коты не вмешивались в их поединок. Пока один бандит катался по крыше в борцовских объятиях с юным стражником, остальные спешили на второй этаж. Там их ждали короткие мечи арбалетчиков-ястребов, встречу с которыми Дикие Коты стремились избежать, прицельно метая ножи.

  Услышав, что бой идёт уже совсем рядом, Найрус поторопил мага.

  - Скорей колдуйте ваше заклятье!

  - Я стараюсь! Я же понимаю, что мы с вами в одной лодке, раз на дом напали, – бормотал маг, водя руками над алебардой. – Алебарда Ярости очень сложное заклятие, но по счастью не требует много маны. Ещё минута, уважаемый профессор!

  Профессор выглянул в коридор как раз в тот момент, когда один из Ястребов не сумел уклониться от летящего в него ножа. Он посмотрел вниз и увидел, что одна из штурмовых групп, потеряв половину людей, но пробилась к лестнице и сейчас присоединиться к Боевым Котам. Возглавлял удачливых гвардейцев плечистый парень, вооружённый большим топором, перепачканным в крови.

  - Вы ещё узнаете Ракку Безбородого в деле, вонючие стражники! Воин Чести, хватит прятаться за спинами своих бойцов! Выходи биться сам, трус!

  Безбашенный и не знающий пощады Ракка был самым молодым из Атаманов. Он единственный принял участие в сражении лично.    

  - Что вы тянете, господин маг?! – крикнул Найрус, захлопнув дверь и начав толкать к ней шкаф. – Там люди гибнут!

  Какая-то мысль пришла в голову профессору. Он посмотрел на Морэ. С блаженной улыбкой мальчик слушал звон оружия, что был ему как музыка.

  - Что ж я раньше… тупой я осёл! У нас же люди гибнут!

  Догадавшись, что собирается сделать Найрус, Фейли встала на его пути.

  - Нет, профессор.

 - Фейли, мы обязаны выпустить беса! Он перебьёт их всех, не думай о нём, как о простом ребёнке. Не за него надо бояться, а за них!

  Фейли заколебалась.

  - Верь мне, девочка моя, как верила раньше.

  Фейли отступила. Но выпустить беса не удалось. Воспользовавшись моментом, серый маг схватил алебарду и просунул между прутьев.

  - Что? Купился? Какая Алебарда Ярости, в помине не было такого заклятия! Немедля говори, где бумаги, или я проколю бесовской череп – девчонка привязалась к Морэ, она не простит тебе его гибели.

  - Опомнись, Лигер! Идёт бой!

  - Мне-то что? Мы не в одной лодке. На мне накидка мага, никто не осмелится тронуть меня! Решайся, Найрус! – Лигер стрельнул глазами в сторону настенных часов. – Даю тебе пять минут на раздумье. 

  Тем временем на крыше в бою двух латников настала патовая ситуация. Раз пять или шесть меч неизвестного воина врезался в доспехи Райнеса, но ни один удар даже не погнул брони. А вот Райнес знал, что его оружием вполне можно прорубить или продавить латы. Но толку от этого знания, если противник вообще не позволяет в себя попасть?

  Там, где бессильно мастерство, приходит на помощь случай. На одну секунду противник потерял равновесие, споткнувшись о торчащий кусок черепицы, и Райнес обрушил свою секиру, метясь в голову. Увы, мечник успел подставить плечо. Секира прорубила сталь, и судя по потёкшей по латам крови, пробила и гамбезон. Но глубокой раны противник не получил, это стало ясно по лёгкости, с какой, дёрнув плечом, он обезоружил Райнеса. Обнажив кинжал, рыцарь бросился в ближний бой, но мечник первей перехватил своё оружие за лезвие и приёмом полумеч ударил под забрало.

  Последней мыслью рыцаря было сожаление, что одно дело с подонком Солбаром останется незавершённым. Райнес умер, так и узнав, что с черепицей был не случай, а тактическая хитрость противника. Латник бандитов знал, что успеет подставить наплечник и готов был рисковать целостностью плеча в надежде обезоружить врага.

  Воин сотворил знамение Света над поверженным. Не потому, что был очень религиозен. А просто из уважения к мужественному противнику.

  - Ты убил его! Ты убил… он был настоящим рыцарем!

  Герт после долгой возни, наконец, смог поразить кинжалом Боевого Кота, и теперь намеревался с тем же оружием идти на воина в латах. Безумие? – нет, юность.

  Трещал огонь (крыша кое-где ещё горела), дул ветер, воин молча ждал, когда мальчик подойдёт достаточно близко.

  - Кто бы ты ни был, ты никто по сравнению с ним. Но он умер… а ты жив. Почему? Почему, такая несправедливость!

  Герт бросился на латника, латник почти не глядя ударил его ножнами по голове. Знакомыми Герту ножнами, с сорока восемью зарубками.

  С этого удара началось знакомство Олэ с сыном горшечника, этим ударом и продолжилось кровавой ночью.

  Меченосец склонился над оглушённым подростком и зло сказал:

  - Герт, три раза ты встаёшь на моём пути, и три раза я тебя жалею. Но терпение лопнуло. В следующий раз я тебя убью.