Пятёрка гигантов
Автор: Жанна ГирВ поддержку флешмоба https://author.today/post/513922?c=26345419&th=26345419 от Некто Нечто:
Необходимо рассказать о большущих существах Вашего творчества, в общем, и неважно, какими будут, неважно, сколько их будет
Когда говорят о большущих, я сразу...
вспоминаю "Тараканище" Чуковского - Эйнштейн ведь был прав: всё в мире относительно, включая количество волосинок: например, одна - на голове это мало, а в супе - много. Итак, кто же у меня самые-самые большущие? Наверное, это Великие Нелчи из цикла "Планета Великих Нелчей" - они там считаются практически божествами, а тех, кто с этим мнением не согласен, ждут неприятности:
много миллионов лет назад нашу планету создали Великие Нелчи. Они же, Нелчи, создали затем и доранов. Создали из благих побуждений – точно так же как создали и других животных: для разнообразия форм жизни. Дораны, однако, оказались крайне неблагодарными существами: они не желали преданно служить Великим Нелчам, плохо работали, быстро уставали, требовали за свою работу вознаграждения и время от времени смели даже восставать против Великих Нелчей! Даже с оружием в руках! Можете себе такое представить?! Тогда Великие Нелчи и создали нашу Маму, а она создала нас – агулсов. Мы, агулсы, беззаветно преданы нашей Маме и её создателям - Великим Нелчам. Мы выполняем любую работу гораздо лучше доранов, ничего за неё не требуем и никогда и никак не протестуем против существующего естественного положения вещей. Что стало с доранами? Великие Нелчи оказались настолько благородными и великодушными, что не стали их уничтожать, а позволили им остаться на планете и даже снабжают всем необходимым для их жизни: жильём, пищей и возможностью заниматься тем, чем те хотят. Большинство доранов на этом успокоилось и не причиняет беспокойства Великим Нелчам, но находятся среди них два процента тех, что продолжили проводить в жизнь свои неблагодарные помыслы. Вот их-то Великие Нелчи, а вслед за ними Мама и мы, агулсы, и называем тиддулами. И даже с ними Великие Нелчи распорядились поступать гуманно: не уничтожать на месте, а арестовывать и доставлять в суд, который определяет степень вины каждого тиддула индивидуально и индивидуально же выносит решение об их наказании. Я не просто агулс, а профессиональный охотник на тиддулов: моя задача охранять покой Великих Нелчей и по первому же зову Мамы арестовывать обнаруженных тиддулов.
На втором месте (да простит меня за то, что не на первом, Его Величество), пожалуй, Правитель Королевства Блефуску из рассказа "Враг не дремлет!" - какие проникновенные речи он произносит! Приведу лишь только её начало:
- Уважаемые жители Блефуску! – я сделал небольшую, но выразительную паузу. – Соотечественники! – снова последовала не менее выразительная пауза. – Дорогие друзья! – мой голос дрогнул. – Братья и сёстры! – казалось, что я готов расплакаться, но гигантским усилием воли заставил себя продолжить:
- За миллионнолетнюю (это традиционное для нашего государства слово я, разумеется, выговорил без запинки) историю нашего Великого Королевства Блефуску нам пришлось много раз отражать нападения наших врагов! Но мы побеждали на поле брани их всех, начиная с лилипутов ведомых Гулливером Безумным и возжелавших, чтобы мы, блефускуанцы, с риском для своих жизней и здоровья разбивали варёные яйца с острого конца, и заканчивая дикими жеребцами Юга - гуигнгнмами, устроившими геноцид нашим братьям – еху! – в моих глазах наконец-то появились слёзы, но я вновь проявил колоссальную силу воли, свойственную истинному блефускуанцу, и продолжил свою речь
Третье место я отдаю Николаю Николаевичу Николаеву из рассказа "Запрапор". Он тоже замечательный оратор, да ещё и агитатор, но в конце концов всё-таки проиграл своё сражение. Вполне вероятно, впрочем, что он ещё вернётся в новом рассказе цикла, который называется так же, как и первый рассказ:
- Никто же вас не заставляет! – Николай Николаевич вновь старательно улыбнулся. – Я же говорил о том, что вы должны вступить в нашу общественную организацию только добровольно и без всякого принуждения.
Спустя несколько дней на школьном сайте появилось объявление, что за нарушение рекомендации по вступлению в общественную организацию «Запрапор» предусмотрены большие штрафы, а в ближайшем будущем и недопуск детей к занятиям в школе. Во всех школах страны.
Четвёртое место отдам, пожалуй, Членам Администрации и Членам Семей Членов Администрации из повести "Я вернулась! Ау, люди!", за одного из которых по стечению обстоятельств принимают главную героиню незнакомые ей люди:
Лишь однажды я не смогла сдержаться и подняла взгляд на резко контрастирующую с ними построенную в самом конце прошлого века мою ровесницу – девятиэтажку. Ту, в которой когда-то жила тётя Алла. Ту, в которой я нашла временное прибежище на полгода, пока длился мой развод. Глаза сами нашли нужные окна на первом этаже. К моему удивлению, они были целыми, и мне даже показалось, что там едва заметно шелохнулась занавеска, указывавшая на то, что в квартире вполне вероятно кто-то живёт. «Не сходи с ума! Тётя Алла умерла ещё до твоего отъезда из города! Её там быть не может!» - попыталась сдержать я себя, но ноги сами свернули к знакомому подъезду, металлическая дверь которого легко распахнулась – замок домофона не работал. После того, как передо мной сегодня открывались другие двери, за исключением гигантских ворот посёлка Администрации, я этому уже не удивилась. В подъезде было темно, но я уверенно нашла нужную дверь и чисто механическим движением нажала кнопку дверного звонка, который у тёти Аллы работал. На что я надеялась? Возможно на то, что сегодня уже видела тех, кого уже нет в этом мире, так почему бы… Звука звонка я не услышала, нажала ещё раз, но так же безрезультатно. Я зачем-то постучала в металлическую дверь, после чего… услышала из-за двери:
- Тебе чего надо?! Мы нищим не подаём – самим талонов на питание не хватает! – причём, в голосе послышались одновременно грубость и страх.
«Талоны на топливо, талоны на питание. На что ещё у них талоны? На всё: от мыла и носков до сигарет и алкоголя? Когда-то, задолго до моего рождения, такое в СССР уже было! - это мне вспомнилось сразу же: учительница истории у меня была очень хорошей. – Неужели я каким-то непонятным образом оказалась в том времени?! Неужели я – попаданка?! – был когда-то очень популярным такой жанр литературы и кино. – Нет, не получается: если бы я оказалась в СССР, то не увидела бы в нём «Феникс» и «Некст»! Да и этого дома тогда ещё попросту не было!»
- Как Вы разговариваете с Членом Семьи Члена Администрации?! – спонтанно выпалила я, вспомнив о том, за кого приняли меня водители на трассе. «Негрузовой» автомобиль мой, правда, остался возле того, что когда-то было автоклубом, но моя не самая дешёвая кожанка, возможно, могла впечатлить тоже. Так и случилось.
- Извините, госпожа Член Семьи Члена Администрации, - голос за дверью явно струсил, после чего раздался щелчок дверного замка, дверь распахнулась, и передо мной «отбила поклон в пояс» молодая женщина.
- Мы здесь живём давно и на полностью законных основаниях. Сейчас я принесу документы, - продолжила она, по-прежнему не разгибаясь.
«Боже, а я ведь действительно была членом семьи члена администрации! Даже двух членов: отца и мужа! И далеко не самых последних членов!» - пронеслось в голове, после чего я, устыдившись своего членского поведения, сказала совсем не по-членски:
- Не надо мне Ваших документов. Я просто хотела ещё раз взглянуть на квартиру, в которой когда-то жила. И разогнитесь же, в конце концов.
Женщина без всяких гоголевских «Не встанем, мамо!» повиновалась тому, что услышала от меня. Я вошла в квартиру и окинула её взглядом: да, жила «членопоклонница» далеко не богато, кое-что из мебели было даже мне знакомо – осталось от умершей не одно десятилетие назад тёти Аллы. Это был огромный, старый уже тогда – в моей юности, шкаф, который неизвестно как был втащен в квартиру – он явно не прошёл бы ни в одну дверь. Скорее всего, его разбирали, а в квартире опять собрали. И он стоял до сих пор на том же месте – сдвинуть его тоже было непросто, да и незачем. Что я могла сказать этой трясущейся в присутствии «Члена Семьи Члена» молодой женщине? Спросить о том, как она докатилась до такого раболепия? Так она, вполне вероятно, другой жизни и не знала. Она же наверняка дочь или даже внучка тех, кто подобно моим друзьям по автоклубу всего лишь пытался выжить. Что я могла сделать для неё? Самое лучшее, вероятно, как можно быстрее уйти, чтобы не держать в страхе. Что я и сделала…
И на пятом, но от этого не менее почётном, месте реальный, а не какой-либо фантастический, персонаж - отец главной героини цикла "Записки завистницы". И он большущий не только для неё, чьи детско-подростковые бунты прекрасно умеет подавлять, а и, увы, для многих других:
Рудый молча, маленькими глотками, смаковал дешёвый растворимый кофе, не спеша рассказывать о себе. Разговорить его мне удалось не сразу, а когда удалось, то я чуть не подавилась кулебякой. Тогда, в детстве, я не интересовалась тем, кто - его родители, как не интересовалась и тем, кто – родители других картингистов. Знала только о том, что отец Олегатора – владелец сети автомастерских, но только потому, что с Олегатором мы были гораздо ближе, чем с остальными. Сейчас же вдруг узнала о том, что отец Рудого был владельцем крупного универмага. Именно - был. Потому что немногим больше двух лет назад внезапно выяснилось, что этот универмаг был ещё до нашего с Рудым рождения, в девяностых годах, приватизирован его отцом "незаконно". Судебные разбирательства, результат которых был ясен заранее, довели его отца не только до разорения, но и до тяжёлого инсульта и смерти. Самым страшным было услышать от Рудого фамилию одного из тех, кого он считал виновниками во всех постигших его несчастьях, – это была фамилия, которую до замужества носила я сама, чего Рудый, к счастью, не знал – я была для него Сништ, точно так же, как он для меня – Рудым. Наверное, лучше не пытаться представить себе то, что я почувствовала, когда услышала о том, что мой отец – один из главных виновников разорения и смерти его отца, после которых Рудый оказался в весьма бедственном, как мне тогда казалось, положении. Сначала они с матерью вынуждены были продать коттедж и переселиться в достаточно скромную квартиру, а затем его мать, не выдержав всех потрясений, тяжело заболела, а он, отчисленный с платного отделения ВУЗа, не мог найти работу с достойной зарплатой, чтобы оплатить её лечение. Что я могла сделать? Предложить ему денег? Я и собиралась это сделать, но мгновенно вспомнила, что на моих счетах не такая уж и крупная сумма – я всю жизнь была на содержании: сначала - у отца, а теперь – у мужа! «Нищая миллионерша!» - вспомнилась мысль Эльзы Глюк из «Властелина мира» пришедшей в себя от гипноза и собиравшейся сбежать из дома Штирнера – да, представьте себе, что некоторые "жертвы ЕГЭ" даже читали Беляева.
От совсем недолгого созерцания прилавка и от того, чтобы спросить о том, сколько стоит такая штуковина, и незаметно от родителей купить одну из них, меня отвлекло появление отца и матери, получивших наконец багаж и с недовольным видом тащивших чемоданы на колёсиках в мою сторону. Что сделало бы на моём месте большинство тринадцатилетних девушек? Вероятно, они пристали бы к родителям с просьбой «купи-купи», чтобы не тратить деньги с банковской карты, которая лежала в собственном бумажнике в собственном кармане собственных шорт? Увы, в моём случае это было невозможно: нет, отец не был скупцом и, тем более, он не был бедным человеком и мог не раздумывая «отстегнуть» и в разы, если не в десятки раз, большую сумму, чем могла стоить такая вещица, но он непременно заинтересовался бы тем, что это такое. А это в мои планы не входило. Я была уже опытной «Мата Хари», поэтому, молча взяв в руку выдвижную ручку одного из чемоданов, последовала за родителями к выходу из здания аэровокзала небольшого городка на Черноморском побережье России.
О том, почему в том, 2012 году, мы с родителями оказались на море не в Египте или Турции, как обычно, а именно там, я могу только догадываться: многие чиновники тогда вероятно побаивались «нового» президента и обвинения в коррупции, хотя я вполне допускаю, что причины были и в другом. На улице отец увидел новенький белый «Фиат-Дукато» и состроил ещё более недовольную гримасу: в лобовом стекле микроавтобуса красовалась табличка с названием пансионата, в который мы прибыли и до которого ещё следовало добираться машиной. «Интересно, сколько лет он не ездил в автобусе? Сам-то помнит?» – пронеслось в моей голове. Я не знала этого точно: на моей памяти отца всегда возили на служебной машине, а на нашей личной за рулём всегда была мать. А здесь вдруг вместо лимузина «маршрутку» подали! – я едва сдержалась от смеха...