Бог тьмы

Некто Нечто предложил занятный флешмоб о лукавых персонажах. https://author.today/post/515681

Есть у меня такой! Хитрый, лживый, лишённый сострадания. Это лишь образ бога тьмы, а может и он сам, спустившийся в мир смертных. Развлекается на пару со своим братом). Вместо того, чтобы долго и нудно описывать данное воплощение зла, приведу пару отрывков с его участием. Так вы сможете рассмотреть его получше, особенно на контрасте с добрым, честным и великодушным богом света.

Появляется в иллюзии "Машины Клейджа" в "Реальности миров" 

— Эй, помоги ему подняться, — вдруг, сквозь пелену боли, услышал он рядом незнакомый голос. – Давай хотя бы усадим беднягу у стены и перевяжем раны. Ну!

— Да дай ты человеку спокойно умереть! – возразил первому второй, также незнакомый ему голос. – Он добровольно спрятался здесь от опасностей этого мира. Всё, что ему нужно – это смерть.

И всё же незнакомцы, несмотря на все стоны и проклятья, подхватили воина под руки и усадили у стены. На некоторое время тот вновь, в который раз, потерял сознание от нестерпимой боли.

Через некоторое время пришёл в себя и открыл глаза. Прямо посреди пещеры потрескивал костёр. Его раны были перевязаны, но боль теперь делила его со слабостью. Жирный кровавый след тянулся от того места где он лежал раньше до самой стены. Неровное пламя освещало фигуры двух сидящих у огня незнакомцев. Пещера не имела другого выхода, кроме небольшой бреши над головой, а значит самому ему точно не выбраться.

— … должны ему помочь, — донёсся до него голос того, что был светловолос и могуч. – Он воин и вся его жизнь борьба. И даже если он оступился, то сможет подняться и сразиться вновь, отстояв свою честь пред богами.

— Ха-кха-ха! — не понравился ему каркающий смех второго незнакомца, с тёмными как ночь волосами и костлявой, словно у истлевшего мертвеца, фигурой. – Если бы он был воином, то погиб бы со своими товарищами, там, у ущелья. А сейчас? Он сильно изранен, а сломанная нога уж точно не позволит ему выбраться наверх.

— Сможет, с нашей помощью, — уверенно заявил светловолосый. – Ошибся, но умереть трусом… Нет, такого он точно не хочет для себя!

— О, так давай спросим его самого, чего же ему хочется, — заметил его открытые глаза доходяга. – Сразу и спору конец.

Они поднялись и подошли к раненному воину. Один среднего роста, коренастый, с открытым, уверенным взглядом чистых, голубых, словно небо, глаз. Другой высокий, тощий как жердь, с вечной насмешкой презрения в тёмных, словно сама тьма, больших, чёрных глазах.

— Так чего же ты хочешь, воин? – спросил его голубоглазый, поглаживая свою окладистую, с проседью, бороду.

— Я? – растерянно выдавил из себя стоном тот, и задумался.

С одной стороны, мужчина понимал, что бегство было позорным поступком, и клеймил себя нещадно трусом и подлецом. С другой стороны, возвращаться назад было бессмысленно, ведь его товарищи мертвы, да и врагов там наверняка уж нет. Большего всего хотелось добраться до родных мест и позабыть произошедшее как кошмарный сон. И очень не хотелось умирать, здесь и сейчас! Они терпеливо ждали ответа.

— Хочу вернуться домой к своим родным и просто жить… — наконец невнятно прохрипел он.

— А! Что я говорил! – хлопнул в ладоши, радостно подпрыгнув на месте, высокий доходяга, а его длинные, чёрные космы взметнулись в стороны. – Пусть спокойно подохнет в этом каменном мешке, не стоит ему мешать.

— Погоди! – остановил ликование темноокого его товарищ. – Так ты точно не хотел бы вернуться и попытаться исправить свой позор? Хотя бы слегка изменить своё жалкое сейчас на великое после?

— Он едва дышит, а идти то уж точно не сможет, — презрительно сплюнул прямо в ноги воину костлявый. – Как он сможет изменить что-либо?! Пойдём, брат, здесь всё и так ясно.

— Кто вы? – внезапно полюбопытствовал терзаемый болью воин.

— Он не узнал нас, брат, — улыбнулся светловолосый здоровяк, — но я вижу по его глазам, что он всё ещё может спастись. Оставь свой страх, воин! Вспомни о чести, доблести и мужестве! Мы поможем тебе и вместе мы победим!

— Я даже шевельнуться не могу без ужасающей боли, а ты предлагаешь мне вернуться к ущелью?! – попытался ухмыльнуться он, но лишь закашлялся, наказав себя очередной порцией той самой ужасающей боли. – Я трижды почти что умер в этой пещере. Вы что, понесёте меня к месту моего подвига и взмахнёте за меня мечом?

— Я напою тебя отваром жизни и боль на время отступит, — вдруг предложил голубоглазый, доставая из сумы, что висела у него на плече, потёртую флягу. – Так ты сможешь не только вернуться, но и сразиться с врагами.

— Нет, Вир, это уж слишком! – негодующе замахал своими длинными руками темноокий. – Может ему больше понравится мой отвар смерти, который избавит его не только от боли, но и мыслей о позоре, без лишних подвигов?! Вечное спокойствие, а?

— Что ж, — задумчиво посмотрел на свою флягу Вир, — Выбор за тобой, воин.

— Выбор за тобой, раб, — исказила и без того отталкивающее, бледное лицо темноволосого гримаса злобного презрения. – И я знаю, что выберешь лёгкую и быструю смерть.

— Это мы ещё посмотрим, Сет, — недобро глянул в сторону брата светловолосый.

Они вложили ему в руки обе свои фляги и не поленились открыть их. В левой руке раненного воина оказался отвар смерти, а в правой отвар жизни. Теперь выбор будущего был в буквальном смысле в его ослабевших руках. 

и в моём новом романе "Соприкосновение", который выкладываю прямо сейчас.

— Отдыхаешь? — заставил вздрогнуть мужчину его вкрадчивый, неприятный голос. — Оно и понятно, вирова работёнка. Хе-хе!

Доходяга сидел рядом на сундуке. Нэд хорошо помнил, что ладья была разгружена полностью и никакого сундука здесь не оставалось. Как заворожённый уставился он на обитый железом ящик, не веря глазам своим.

— Интересно что там? — ухмыльнулся Сет. — Не желаешь взглянуть?

Нэда одолело любопытство. Замер, сверля сундук заинтересованным взглядом. Тощий брюнет поднялся и деловито откинул крышку. Отошёл в сторону, приглашая мужчину широким жестом. Словно торговец, соблазняющий покупателя выгодой. Нэд вскочил, с опаской огляделся, и подошёл к сундуку. Лунный свет играл на монетах, перстнях, браслетах и цепях. Большой сундук был полон. Нэд упал на колени и прикоснулся к умопомрачительному богатству. Глаза закрыты, а руки перебирают золото.

Он потерял счёт времени. Забылся, поверив в чудо. Очнулся там же, на коленях, у сундука. Ночь. Они одни на ладье с новым знакомцем.

— Ты верно колдун? — поднялся на ноги Нэд. — Даришь мне золото взаправду или сплю я? Видение или реальность? И откуда у тебя столько золота?

— Сундук будет твоим, — «дружески» похлопал его по плечу Сет, — если сам того захочешь. Что может быть реальней этой ночи?!

— Совсем за болвана меня держишь?! — насупился бывший торговец. — Всё имеет свою цену. За что столь щедро платишь, любезный?

— Сущий пустяк, — осклабился доходяга. — Убьёшь святого отца и сундук твой.

— Убийство? — удивился Нэд. — Я и себя убить не могу, а ты…

— Золото, друг мой, много золота, — кивнул в сторону открытого сундука Сет. — Твоих родных не воскресит, но от долгов избавит и новую семью завести поможет. Зовут сволочь Пото. Сегодня дежурит в храме. Спит обычно в каморке в углу. Зайдёшь, ножом по горлу и вся недолга. Скверный из него служитель, сам знаешь. Очистишь храм от скверны, так сказать. Хе-хе.

Мужчина в добротной, но грязной, покрытой бурыми пятнами накидке долго думал. Переводил взгляд со странного брюнета на сундук и обратно. Переминался с ноги на ногу, сжимал кулаки и морщил лоб. Сет терпеливо ждал.

— А если проснётся? — наконец выдавил из себя бывший торговец. — А если когда я с ножом? А если заорёт на помощь? А если…

— А если я оставлю тебя таскать мешки да ящики до конца дней твоих? — зло перебил его доходяга. — Так ты не желаешь золота, друг мой?

— Но ты не обманешь? — решился на преступление Нэд.

— Да что ты!? — с обидой в тёмных глазах вытаращился на него Сет. — Я не мой брат и врать не стану! Сделаешь дело, вернёшься и заберёшь сундук.

— Ну ладно, — кивнул рыжими кудрями бывший торговец. — А нож?

— Держи, — протянул ему клинок в потёртых ножнах брюнет. — Я буду ждать тебя здесь.

Нэд приладил нож к поясу и прикрыл накидкой. Уходя ещё раз пощупал содержимое сундука. Ему очень не хотелось возвращаться в город, и только золото могло заставить бывшего торговца не просто вернуться, но и совершить убийство. Золота было непостижимо много, а потому все сомнения и страхи гасились алчностью.