Отрывок из эпизода "В отражении глаз"

Над безмолвной пустыней снова затеплился серый рассвет. Солнце скупыми лучами раскрасило эти далёкие марсианские края - и вот над необъятным миром склонов, оврагов, валунов, торросов, скал, острых камней и насыпей постепенно проявилось серебристое небесное море. В недосягаемой вышине слабым мерцанием серебра расцвели призрачные волнистые махровые облака. Этот рассвет сопровождался привычным молчанием космической вечности. Ни росы на камнях, ни дождинки с неба - всё это было фантастической редкостью посреди пустыни Элизийской равнины, лишенной живой природы и человеческого влияния. Лишь одинокая, бесконечно длинная гряда насыпей вдоль монорельсовой дороги обозначала присутствие в этом суровом крае рукотворных сооружений марсианского промышленного конгламерата Элизий. Но даже ветка маглева, созданная здесь когда-то людьми для связи промышленных объектов будто давным давно вмёрзла в неизменно вечный пейзаж. 

В этом мире ничего и никогда не менялось тысячелетиями. Большая часть коммуникаций и деятельности промышленности были скрыты в подземных сооружениях от губительного ультрафиолета и крайне неустойчивого радиационного фона. 

Сегодняшний день был слишком лучистым для безопасного нахождения на поверхности. Совсем недавно Марс поддвергся столкновению с коронарным выбросом и в пределах равнины близ нагорья Флегры уровни радиации резко подскочили. В такую солярную погоду ни один руководитель изысканий в здравом уме не выпустил бы людей на поверхность. Тем более странным было событие, о котором дежурная группа контроля промышленных коммуникаций доложила на пост безопасности промышленного конгламерата. В сторону законсервированного комплекса по не действующей уже длительное время ветке монорельса было замечено движение инженерного комплекса типа МТИК "Прометей". Такие машины обычно использовались для разведки местности или на тяжёлых работах при строящемся объекте. Но Флегра была заброшена более пятнадцати лет назад. Разночтение данных в тот день вызвало немалую неразбериху на постах контроля коммуникациями. Кто-то вбросил в общую корпоративную сеть что машина принадлежала к промышленной инспекции комбината, их основной базой была некогда жилая, затем переоьорудованная под терминал, а впоследствии совсем заброшенная станция "Диана". Вот только ещё большую неразбериху вызвало несоответствие данных сигнатур машины, данных по коммуникациям, которыми она пользовалась и возможных технических заданий, которые выполняла. Если верить журналам отчёта, то либо происходило нечто необьяснимое, либо оператор поста слежения сошёл с ума, либо эта машина и её пилот взялись изниоткуда, а вероятнее всего, прямиком из давнего прошлого. Станция "Диана" не могла действовать, так как тоже была законсервирована много лет назад. 

Так или иначе, люди слишком долго мешкали с принятием решения по происшествию и какие либо действия были предприняты только к трём часам по полудни, потому что на нескольких уровнях контроля возникла сумятица. Только после, во второй половине дня на станцию Диана для встречи нарушителя была выслана патрульная группа службы промышленно-технической безопасности. 

А тем временем... 

...Вне пространства и времени, посреди вечности пыльных марсианских гор...

Двери тамбура для выхода на поверхность остались далеко позади, а отчаянная девчонка, облаченная в старомодный скафандр из прошлого, брела по краю отвесного косогора, спускаясь ниже площадки горнообогатительного комплекса на десятки метров. 

Она не знала зачем и куда шла - просто впервые ступила на "родную" землю Марса. Но она встретила здесь совсем не то, что ожидала. 

Отчаяние Оксаны было таким, что описать всё творившееся в душе было нереально. Она верила по крайней мере, что увидит ночное небо и попробует разыскать на нём Землю. 

Наивная... 

Счётчик дозиметра недовольно пищал и его возмущение усиливалось с каждой минутой, проведенной на поверхности. Оксана же шла вперёд как в оцепенении, не замечая очевидной опасности. Она преодолела спуск по откосу и стала забираться в холм. Повсюду были мелкие острые камни и песчаные кручи, россыпи мелкой дробленой породы. Почва зловеще скрипела под сапогами скафандра, и этот звук был больше похож на рыкание зверя. 

Её угораздило выйти на поверхность там, где скалы заслоняли горизонт, да ещё и днём - будь он неладен, этот день! 

Взобравшись на очередную кручу, девушка встала. Впереди была гигантская пустыня. Склоны гор отсюда резко набирали крутизну и спускались вниз. Горизонт был испещрен округлыми тенями цирков-кратеров, а их края рваными линиями расчерчивали пространство. 

И что она хотела тут увидеть? Свободу? Ну... Вот она... 

Оксана была тут одна. Посреди мёртвой и бесконечной планеты. И в небе сейчас кроме уныло светившего в голубоватых тонах Солнца, не было ни одной звёздочки. И ничего не обнаруживало в этом пейзаже всё то родное, к чему она привыкла. Станция Игоря Можейко была площадью всего ничего, как малый земной городок. Перед Оксаной простирались миллионы квадратных километров... Пустоты. 

- Ну вот... Я пришла. - сказала она, наконец. Горы в ответ молчали. Небо было безмолвно. 

- Андрей. Слышишь? Я здесь! Здесь! - она крикнула, оглушая сама себя, - Я вон оттуда приехала... - она нашла на горизонте тонкую линию рукотворной насыпи монорельса. Та уходила за горизонт, до края которого были десятки километров. Эти десятки километров пустоты застыли теперь в отражении глаз бестолковой школьницы, дочери инженера спецстроя, награжденного званием героя труда за создание этого бессмысленного теперь комплекса на поверхности чужой для всего человеческого планеты, которую люди бесцельно пытаются покорять уже почти целый век. 

И на что она только надеялась? На... 

- Я на свидание пришла... - как-то неуместно и наивно было об этом говорить, но Оксана действительно пришла сюда на свидание. А большего ей и не оставалось. Она надеялась хотя бы найти в небе голубую звездочку, чтобы... 

- Чтоб его, ЗАЧЕМ Я ЗДЕСЬ РОДИЛАСЬ?!! - она кричала, потому что только сейчас на неё навалилось в полной мере осознание бесполезности всего, что делала. Даже угадать со временем она не смогла. До заката было слошком долго, потому что марсианский сол по местному часовому поясу перевалил только за десятый час. Нужно было лучше учиться на уроках хронометрии, чтобы выйти на поверхность вовремя. А теперь... А что теперь? Идти обратно? 

Оксана повернулась всем корпусом скафандра туда, куда предстояло идти по направлению к "обратно". 

Открытые створы входа в бункер до сих пор ждали её. Они ещё не скрылись за горизонтом. Они приглашали бросить всё здесь и вернуться, не глупить. 

И тут Оксана с ужасом, горечью и болью поняла, что ей незачем возвращаться. Жить в бункере она больше не хотела, хотя в нём родилась. Небо... Вот оно, небо. Пустое, серое, бессмысленное и беспощадное. 

- Не хочу я тут жить... - с укором к собственной судьбе, сквозь зубы процедила девочка. 

Наперекор бесполезности и бессмысленности она уперто двинулась вперёд. Прочь от входа в комплекс. Пускай будь, что будет... 

Но всего спустя полчаса пути Оксана выдохлась окончательно. Скафандр был слишком тяжёлым. Пешком уйти можно было только недалеко. И что ей в этой пустыне искать? Куда не иди - везде только камни и вечность. 

Она села на корточки. Слёзы нахлынули сами собой. Ей было уже всё равно на орущий дозиметр и на вой ветра, который неожиданно поднялся над склоном. Всё равно теперь было на будущее и на прошлое. Она даже не могла вытереть слёзы, потому что мешали проклятые перчатки скафандра и стекло гермошлема. Остервенев она сжала кулаки, била ими по земле, била по стеклу, которое защищало от неминуемой гибели, пыталась расцарапать ненавистную броню, в которой живая девичья душа с рождения оказалась, как в клетке. 

- Да будь ты проклят, гребаный кусок шлака! Не хочу я здесь жить!..

Всё это было бесполезно. Истерика прошла после того, как Оксана осознала, как много было потрачено в пустую, ради ничего. Возвращаться обратно? Она так и сидела на корточках. Она сама себя загнала сюда... И тут в голову влетела шальная идея, страшная, тяжёлая, но избавляющая от всего этого безумия. 

Стать свободной? Это можно...

- Андрюшка... Прости меня... 

Как только она всё поняла, от отчаяния не осталось и следа. Ни от чего уже не осталось и следа... Выход был на расстоянии согнутой ладони. Оксана подняла руки, согнула в локтях, нащупала на затылке гермошлема нишу, где должны были быть расположены фиксаторы замков. 

Всего-то надавить одновременно двумя пальцами. Отвести предохранители в стороны. Развести рычаги креплений.

Открыть темницу...

Она зажмурилась и схватилась пальцами за упоры, вздохнула воздух... 

- Всё. -... выдохнула она, скорее всего в последний раз...

...И дёрнула рычаги, которые предназначались для разгерметизации скафандра. 

Она ожидала, что её бессмысленной жизни настанет закономерный итог и Оксана Анисимова познакомится с запахом планеты, на которой родилась, с её воздухом-вакуумом, с её нестерпимым морозом и кипятящим кровь давлением. Может быть, лучше так, чем всю жизнь мучатся бессмысленностью своего существования... 

Ничего не произошло. Визор щлемофона переливался всеми цветами, угрожающе предупреждая о чём-то сигналами, которые Оксана устала понимать, орал дозиметр, работало голосовое оповещение, вся эта какофония слилась воедино со слезами, а в глазах затрещали голубоватые вспышки. 

Она дёргала за проклятые рычаги снова и снова, но никакой реакции не было... И обессилев окончательно, обезумев до крайности, девочка просто замерла. И смотрела на створы тамбура бункера. 

Неудачница... 

Всё в голове плыло - сирены, сигнализации, интерфейс скафандра, ледяное марево атмосферы планеты за стеклом гермошлема. У поверхности воздух уже прогрелся и стал сильно дрожать. Дрожала от нервного срыва и Оксана. То ли она окончательно сходила с ума, то ли вся равнина расплылась в туманном мираже. Повсюду было серебро, будто лужи воды или даже целые моря. И тут... 

Человек. Без скафандра. Серая куртка, джинсы, высокий рост. Он возник из воздуха где-то на краю горизонта, у того места, которое было бункером выхода на поверхность. Он медленно шёл к Оксане. Этого быть не могло, но это было... 

Человек подошёл ближе, оставляя миражи зеркальной глади воды позади себя и марящий воздух пропустил его вперёд, к Оксане. 

Одет парень был не по погоде, за бортом было минус сорок... 

Она совсем спятила, наверное, потому что узнала в очертаниях этого парня до дикой боли знакомые, родные черты. Она бы сейчас подпрыгнула на месте и рванула бы к нему, что есть сил, но Оксана не могла даже пошевелиться. Это было нереально, это было невозможно, но это... 

- Андрей... - имя беззвучно сорвалось вслух и застыло инеем у Оксаны на губах, фигура приближающегося молодого человека многократно отражалась в остеклении скафандра и её собственных окоченелых глазах. 

Это действительно был Андрей. Он подошёл вплотную и сел на колени рядом с ней. Улыбнулся, как тогда... Как всегда улыбался. Эта улыбка была сильнее всех сил проклятой космической бездны, вызов которой Оксана бросила просто своим существованием. Она смотрела на него, а сама позабыла, как это - дышать... 

- Ну чего ты сидишь? - шёпот проник под броню скафандра. 

- Я... 

- Не надо. 

Он добро улыбаясь взял её за руки. И аккуратно разжал окаменевшую хватку пальцев на фиксаторах шлема. Оксана повиновалась. Руки безвольно опустились на песок. 

- Вот так, - спокойно произнёс парень. 

- Прости... 

- Это ничего. Не страшно. Всё хорошо. 

Она вдруг почувствовала что шлем скафандра исчез сам собой. И лёгкое прикосновение губ к её губам. А ещё, что она слепнет... 

Мир сорвался кубарем, она хотела обнять Андрея, но руки прошли сквозь пустоту. Инстинктивно отшатнулась и повалилась на бок. Это всё было слишком для её сил. А Андрей, как мираж, таял в голубоватых вспышках света, будто в светлячках сварочного пламени... 

- Пойдём домой. 

- На Землю? - уже абсолютно безучастно бормотала Оксана, закрыв невидящие глаза. 

- Нет. Домой. Погуляла и хватит... 

- Я к тебе хочу... 

- Хорошо. Я тебя услышал. Но это потом. Вернись домой. И не грусти... 

Время превратилось в вечность. Оксана то ли уснула, то ли действительно уже... От осознания страха перед последним она резко дёрнулась. 

Дозиметр всё так же орал о превышении уровня излучения. Она всё так же лежала на боку посреди пыльного склона горы, зарывшись ногами в ледяную крошку марсианского грунта. Шлем скафандра всё так же был на ней, а руки... 

Она посмотрела на свои руки. Перчатки оболочки скафандра были там, где должны были быть. 

Оксана медленно села. Андрея не было. Ничего не было... Марсианский полдень всё так же сиял над пустыней. Всё это был мираж? Но вспышки... 

Ей снова прилетело в левый глаз. На мгновение ослепило искоркой, а после зрение сфокуссировалось на бункере на вершине склона. 

Всё было на своих местах, как прежде. 

И она... 

Живая. 

А в голове по кругу всё равно шелестел шёпот Андрея. 

"Не грусти. Я люблю тебя. Пойдём домой." 

До Оксаны только что дошло, что именно с ней происходит. 

"Голубые вспышки в глазах... Видения... Это же фосфены..." 

Теперь она точно знала, что пора убираться с поверхности. А ещё она точно осознала, что день рождения сегодня был действительно особенным. Таким, чтобы начать жизнь заново.