Горин

   Чуткий нос мага уловил запах таящегося человека — его грязного тела и пропитанной потом одежды. Ладонь Варги предупредительно легла на рукоять клинка.
   Из кустов на дорогу выскочил вооруженный деревянной рогатиной парень в зеленом тряпье, длинноволосый и босой, с лихорадочно горящими желтоватыми глазами. Кожа бродяги выглядела ужасно: его лицо и шею покрывали мелкие грубые чешуйки, руки казались черными от коросты.
   — Отдай коня! — прохрипел змеелюд, надвигаясь на хойда.
   — И мешок золота в придачу? — съехидничал Варга.
   — Живо! Ты...
   Незнакомец осекся, прикидывая, кем может быть повстречавшийся ему всадник.
   — Мне терять нечего! — с отчаяньем в голосе выкрикнул чешуйчатый парень.
   — Мне тоже, — пожал плечами колдун. — Но коня не дам. Самому нужен.
   Плюнув под ноги, змеелюд развернулся и прыгнул в кусты.
   Не ожидавший такого поворота Варга, удивленно хмыкнул и съехал с дороги, намереваясь догнать чудаковатого простофилю.
   — Эй, — позвал чародей. — Ты куда торопишься, диво-дивное?!
   Парень мчался без оглядки, раздвигая грудью ветки и сверкая грязными пятками.
   — Стой, шальной! — северянин шлепнул вороного по крупу. — А ты давай-ка вывози, родимый!
   Хойд настиг тяжело дышащего беглеца на опушке. Змеелюд припал на колено и выставил вперед ладонь:
   — Твоя... взяла... Будь... добр... Убей...
   — Отчего тебе, чудо-чудное, жизнь не мила? — рассмеялся Варга. — И кто ты есть? Человек или полоз?
   — А я и сам не знаю, — грустно улыбнулся парень. — Горином зовут, змеем проклятым.
   — О, так мы с тобой — братья по проклятью. Скажи, не тебя ли нынче псами травят?
   — Меня, — шмыгнул носом бродяга. — Не отступят они. Я двоих убил, за то и расплачусь своей головой бедовой и шкурой чешуйчатой.
   Северянин в раздумьях насупился, а затем сделал приглашающий жест рукой:
   — Хватайся за стремя. В пути расскажешь.
   История Горина была не из веселых. Парень родился в рыбацкой деревушке, ютившейся на берегу Дладу. Семья решила, что его мать спуталась с водяными, потому ребенок похож разом и на человека, и на рыбешку. Пораженный уродством наследника отец побоялся убивать его и отнес на берег, поближе к воде.
   Там новорожденного обнаружила собака, вылизала и оттащила к своим щенкам. Хозяин псины оказался человеком предприимчивым, а потому сунул младенца в мешок, туда же запихнул старую змеиную шкурку и понес на рынок продавать. Селянин красиво баял, как нашел в лесу сына змеиной царицы, мол, кто купит, тому подросший мальчишка откроет закрома подземные, где спрятаны клады и сокровища.
   Вид уродца напугал торговок, они подняли визг и бородатого сказочника выгнали за ворота тумаками. Тот с горя отправился в кабак просаживать последние сбережения, напился вдребезги и поведал, что чудной ребенок родился у соседки в грозовую июньскую ночь, а наречь парня следует Горином, потому как ничего хорошего ни ему, ни от него не светит. Жена кабатчика подсуетилась, нашептала мужу, чтобы отобрал малыша у выпивохи за долги, и всучила его бездетной подруге-вдове, чей супруг по слухам занимался речным разбоем и утоп во время очередного набега. Горин десять лет рос в доме тронувшейся умом, но добросердечной женщины, пока с последними дождями внезапно не вернулся ее скитавшийся по чужбине благоверный. Супруг быстро нашел, куда сбыть пасынка: объявил его змеелюдом и продал в бродячий цирк.
   Тихая жизнь сменилась постоянными скитаниями. Горина запирали в клетку, чтобы не сбежал, и выпускали только во время представлений. Его заставляли шипеть на зрителей, извиваться по-змеиному и проделывать всякие трюки, за отказ подчиняться — жестоко били, унижали и морили голодом. Два раза Горин пускался в бега, но его ловили и возвращали в клетку. Зимой сухая, шелушащаяся кожа трескалась от холода и нестерпимо болела, но всем было наплевать на страдания паренька.
   Когда ему исполнилось девятнадцать, у труппы сменился хозяин. Аскольд, новый владелец, сразу придумал, как усилить сходство Горина со змеей, и предложил разрезать язык парня надвое. Доведенный до отчаянья пленник воспротивился такой участи, завязалась драка. Горин схватил клещи, которыми собирались держать его язык, и размозжил ими висок Аскольда. Когда перемазанный кровью змеелюд выскочил на помост, среди собиравшихся на представление зрителей началась паника.
   В суматохе и давке Горин добрался до городской окраины, но его вновь настигла погоня. Два акробата и карлик-шут выследили парня. Он забежал на постоялый двор, отпихнул мальчишку-слугу и украл не расседланную лошадь. Карлик отважно бросился под копыта, намереваясь остановить змеелюда в воротах, однако взбесившийся конь поднялся на дыбы и растоптал смельчака, переломав ему кости.
   Страх гнал Горина прочь. На лесной дороге обессиленная лошадь споткнулась, упала и уже не смогла подняться. Два дня скитаний привели к тому, что парень окончательно заблудился. Он не знал, куда идти и где укрыться от расправы. Горин искренне жалел о случившемся, понимая, что распиленный пополам язык — это мелочь по сравнению с казнью четвертованием.
   — Прав был тот пьянчуга... — со слезами в голосе произнес змеелюд, — Я только горе приношу... За что мне такая участь? Лучше б не жил вовсе...
   Он вздрогнул, услышав набирающий силу лай песьей своры.
   — Вы езжайте своей дорогой, господин, — парень отпустил стремя Варги. — А то и вам из-за меня достанется...
   — Надо подумать, — чародей почесал острый подбородок. — Если помогу тебе в твоей беде, сослужишь мне верную службу?
   Желтые глаза Горина, наивные и честные, заблестели от влаги. Он быстро закивал:
   — Все, что прикажете, добрый господин!

(анонс шестой главы «Ясыря»)