Флешмоб "Смерть героя"

На дух не переношу выражение "убить персонажа". Всегда хочется спросить тех, кто его употребляет - вы кем себя вообразили? Вершителями судеб? 

Герой истории может умереть. Может быть убит. Много что может с ним случиться. Долг писателя - увидеть это и передать дальше. Так считаю, и на том стою. 

Роман "Жених и невеста. Страна слепых". Пишется.

 Оказалось, что за это время у меня появился дом. Две небольшие комнатки, скромная мебель, деревянная полочка. Прохор Семенович заботливо поставил меня на нее, вокруг фотографии семьи. Рядом старый подсвечник, из такой же бронзы, как и я. Он любил по вечерам зажигать две маленькие свечи, сидеть в потертом рассиженном кресле напротив. Смотреть на нас. На меня и потерянную навсегда семью. Он ушел на фронт, эшелон с ними шел на восток. Его мать, жена и двое детей. Налет, бомбы. Смерть. Узнал он об этом только когда вернулся.


Помню, как он взял наградной пистолет и прижал его к виску. С укором посмотрел на меня...


Что ж ты... Меня спасала, а они... Лучше бы я вместо них.


Он захотел умереть, как когда-то я. Незримо подошла к нему, обняла, прижала. Почувствуй меня! Слышишь? Не надо. Я тоже потеряла всех и живу. Живи и ты. Я не хочу и тебя потерять, слышишь? Не хочу.

Как хотелось, чтобы он услышал меня, ощутил тепло моего тела, силу моих рук... Его глаза широко раскрылись, будто он меня видит. Стою прямо перед ним, лицо к лицу. Провел рукой по лбу, оглянулся. Пистолет медленно опустился.


Шли годы. Мы тихо и размеренно жили странной семьей, где муж не знает, что имеет жену. Да. Иногда чувствовала себя его женой, хотя не могла ни говорить с ним, ни заботиться о нем, ни возлежать с ним. Я никогда не рожу ему детей. Он даже не видит меня. Но все равно. Я была его талисманом на войне - и осталась им после нее.


Что-то он чувствовал. Немногочисленным друзьям рассказывал истории о том, как оберегала его и друзей на фронте. Верили? Не знаю. Потом друзей стало меньше, еще меньше. Перестали приходить. Я поняла - ушли. Умерли. Ведь прошли годы и годы... Мы остались вдвоем. Старик и я, которой вечно будет двадцать шесть.


Тогда и появилась эта болезнь, сначала маленькое злобное создание в глубинах его тела. Тихое, безмолвное. Набрало силу - и начало пожирать его заживо. Он пытался бороться, ходил к лекарям, потом закончились силы и воля. Осталась только боль. И я.


Уходил тяжко, долго. В тишине и одиночестве. Раз в день приходила усталая женщина-лекарь, делала укол. Он помогал пережить ночь, боль хоть немного отступала. Я сидела рядом, держала за руку, напевала колыбельные. Да, я знаю их, помню откуда-то. Склонялась близко-близко к высохшему измученному лицу, шептала ему разное. Иногда казалось, что он слышит меня, чувствует мою руку. Его лицо становилось спокойнее.


Льются, льются тихие слова песни, простые, незамысловатые, на языке, который здесь никто не знает. Спи, милый, спи, любимый, отдыхай. Я возьму тебя за руку и поведу сквозь туман... Не думай, не бойся. Ты не один. Спи... Заснул?


Широко раскрылись глаза. Он приподнялся из последних сил, закашлялся. Губы окрасились алым, блестящим. Хриплый шепот в полумраке.


- Ты...

- Я.


Улыбка. Сквозь рвущую на части боль, сквозь кровь из последних обрывков трепещущих легких. Улыбка.

- Поведешь меня? Правда?


Слезы, слезы. Голова на груди. Ладонь гладит слипшиеся от холодного пота волосы. Ухо слышит быстрое тук-тук-тук-тук сердца. Губы шепчут, шепчут.

- Поведу. Иди со мной. Слышишь? Держи мою руку. Не отпускай. Пожалуйста...


Тук... Тук... Тук... Тишина.


Долго смотрела на его лицо, спокойное, с так и оставшейся на нем улыбкой. Ушел. Так хотелось, чтобы... Я хотела уйти с ним в свой мир, навсегда. Взять за руку, и...


Ушел.


Хайре!


Маленькая комнатка, освещенная тусклым ночником. Окно с приоткрытой форточкой, она не может разогнать тяжелый, приторно-кислый запах долгой болезни. Потертый шкаф, стол, три стула, комод. Прикроватная тумбочка, на ней россыпь таблеток, бутылочек с лекарствами. Едва надкушенное яблоко. Бутылка "Боржоми" и недопитый стакан. Неразвернутая газета с позавчерашней датой. Напротив кровати стоит выключенный телевизор, покрыт тонким слоем пыли. На окне пустая птичья клетка, аквариум с треснувшим стеклом. Тоже пустой.


Мертвый старик с желтым изможденным лицом, вытянулся под пушистым одеялом. Успел закрыть глаза, знал, что некому будет помочь. Рядом с ним девушка, высокая, статная, словно литая. Чеканное лицо с широкими скулами и ямочкой на круглом подбородке. Густая грива волос собрана в высокий узел на затылке. Ее глаза устремлены на умершего, текут слезы сверкающими дорожками. Она одета только в легкий хитон, совсем не подходит по погоде, ведь за окном воет метель. Девушка не чувствует холода. Стоит на коленях возле кровати и смотрит. Смотрит... Склонилась и осторожно, бережно коснулась губами его губ, покрытых запекшейся кровью