Флешмоб смертей!

Автор сего занимательного флешмоба Мари Мальхас. https://author.today/post/519830

Смерти в моих произведениях отведено особое, почётное место. 

Осторожно, спойлеры).

Это из "Механизма". Грабители пытаются уйти от погони  с большим кушем.

Он остановился, так как голова закружилась и его повело в сторону. Оглянувшийся Сет тоже задержался. Ожидал у небольшой изгороди, согнувшись в три погибели, словно пробежавший марафон спортсмен. Именно в этот момент появилась патрульная машина. Шавки явно заметили Войта с сумкой и, притормозив, выскочили наружу.

— Эй, ты, стоять! – кричали вновь побежавшему за верзилой грабителю. – Стой, иначе я буду стрелять! Стоять!

Но выстрелил сам Войт, из того самого револьвера Вира. Это заставило патрульных спрятаться в укрытие, никто не хотел умирать на работе. Как бы ни старался Сет спасти жадного Войта, но страх быть пойманным полицией подстегнул его настолько, что тот уже и не видел привычной долговязой фигуры впереди. Сам он бежал как мог быстро, так и не сбросив сумку, бежал из последних сил.

«Они явно сообщат остальным и скоро здесь будет вся полиция города, — мелькнуло у него в голове. – Нужно бросить сумку, иначе и месяца у меня не будет.»

Несмотря ни на что ему удалось достичь лестницы, что вела на парковку у самой пристани. Спускаясь, Войт оступился и кубарем покатился вниз. Что-то хрустнуло, а перед глазами вспыхнула тысяча злобных искр. Та боль, что терзала всё это время побега, теперь показалась не стоящим внимания пустяком. Правая рука явно была сломана, а левая нога горела огнём. Голова разбилась в кровь и всё плыло перед глазами. Как ни странно, сумка спасла его от бо́льших увечий. Со стонами и проклятиями, не иначе как чудом желания выжить, Войту удалось подняться и продолжить жалко ковылять к берегу.

— Быстрее, сюда! – услышал он крик Сета.

Тот был в лодке и намеревался отчалить, с ним или без него. Войт спешил как мог на звук его голоса. Резко взревел запущенный очкариком мотор. Только ступив на деревянный настил пристани, через расплывчатую пелену, Войт разглядел долговязую фигуру в лодке. Сет призывно махал ему своими длинными руками.

И тут прогремели выстрелы. Фигура Сета на мгновенье замерла, а потом рухнула за борт. Сам Войт сначала и не почувствовал, как несколько пуль вонзились ему в спину. Всё тело было сплошной болью, но он упорно ковылял к лодке. Ощущение повторения происходящего вернулось и с новой силой заставило усомниться в реальности происходящего. Подумалось, что следовало убить отморозка Вира, когда был шанс. А ещё он очень пожалел, что не остался на скамье в парке.

Всего с десяток шагов отделяло беглеца от спасительной лодки, когда он наконец упал на колени. Войт сообразил, что умирает и явно не в первый раз. Эта мысль была такой неожиданной, что он позабыл и про болезнь, и про сумку с деньгами, и даже про своё поражение. Мертвец завалился на бок и уставился невидящим взором в темноту ночи, что господствовала за границами освещённой фонарями пристани. В левой руке он продолжал сжимать рукоять револьвера, а ветер выхватывал из распоротой пулями сумки уже бесполезные для грабителя купюры. 

Это из "Вируса". Улис пытается взломать Лабиринт.

Хорст почти сразу перехватил управление телом Дака. Заиграла спокойная, ненавязчивая музыка. Он стоял в зале Лабиринта и с интересом рассматривал собственные руки. Вернее, руки марионетки, которые полностью подчинялись воле кукловода.

— Ладненько, друг, веди их по диагонали влево, — услышал он тихий, словно издалека, совет от психа. — Если попадёшь в лабиринт, старайся остаться собой. Изо всех сил старайся, иначе выгрузка будет очень болезненной. Сразу выплёвывай палец и я верну тебя. Скажи им, что не боишься, и иди!

 — Я не боюсь, — хрипло заявляет Дак.

Идёт в клетку следующего ряда, слева по диагонали. Верный ход.

— Восемьдесят девятый ряд! — ликует Улис. — Снова влево по диагонали.

Управляемый Хорстом мужчина послушно идёт дальше. И снова верный ход!

— Поздравляю, Лабиринт почти пройден! — скорее для самого себя констатирует безумец. — Всего десять рядов. Продолжаем! Ещё раз влево по диагонали.

Это последний возможный ход в этом направлении, дальше стена. Словно зачарованный Дак идёт дальше. Его белая рубаха особенно хорошо видна толпящимся на верхних ступенях. Вот он в очередной клетке. Вспышка. Вместо зала комната с красными стенами. Музыки почти не слышно, а слова Улиса превращаются в непонятное шипение. Комната пуста, лишь дверь напротив, и другая за его спиной. Внезапно потолок приходит в движение и начинает опускаться. Спокойствие испаряется. Человека в комнате охватывает паника. Он пытается открыть одну дверь, потом другую. Возвращается к первой. Снова перебегает ко второй. Мечется от сены к стене. Потолок продолжает падать, а мужчине совсем скоро приходится пригибаться. Смерть приближается, а он не может понять, как спастись. Двери не открываются, а ощупанные им стены не имеют скрытого выхода. Музыки уже не слышно, голоса Улиса тем более. Пространство становится всё меньше. Ему приходится ползать на карачках, а скрежет механизма лишает разума. Выхода нет! Падает на живот, чтобы не видеть своего убийцу. Холодная плита касается лопаток, прижимает голову, давит на всё тело. Он начинает задыхаться и слышит, чувствует, как трещат тазовая и черепная кости. Всё тело рвётся, ломается и растекается между каменных тисков.

Это из "Реальности миров". Улис меняет марионетку.

Долгожданный сигнал отбоя. Свет гаснет, приближается момент истины. Двухъярусная кровать, место Стива внизу. Убийце придётся спуститься, чтобы напасть. Дыхание жертвы размерено, он даже не ворочается, тщательно имитируя сон. Очки, которые обычно снимает перед сном, сейчас жутко раздражают. Однако без них Стив рискует пропустить удар. Заточка зажата в руке, нервы напряжены до предела. Время тянется бесконечно долгой пыткой. Ал, лишь раз повернувшись, затих. Стив уверен, что убийца выжидает. Он хитёр, очень хитёр. Будь на его месте обычный громила, пусть и вдвое крупнее самого Стива, тот не был бы столь опасен, как этот «весельчак».

«Интересно, какой способ выбран? — прикидывает борющийся с сонливостью заключённый. — Заточка, шнурок, яд? Последний, пожалуй, самый страшный.»

В какой-то момент ожидающий атаки мужчина вздрагивает, понимая, что едва не уснул. Открытые глаза постепенно привыкают к темноте, а решение уже созрело. Страх всё сильнее овладевает его разумом. Теперь неважно сколько времени прошло и сколько ещё ждать. Нужно прекратить эту пытку прямо сейчас! 

Стив как можно тише сползает с кровати. Замер. В коридоре слышны шаги проходящего мимо охранника, где-то очень далеко работает радио. Он медленно встаёт в полный рост. Очень долго изучает спящего врага. Для того, кто ни разу в жизни не убивал, ударить человека заточкой не так-то просто. Стив понимает, что слабое ранение не остановит Ала, а сильное может оказаться смертельным. Предпочёл бы договориться, но ему нечего предложить наёмному убийце. Колеблется. Неосознанно снимает очки, собираясь протереть их майкой вместо платка.

— Ты чего это удумал, дружок? — словно разрядом молнии бьют застывшего на месте труса слова сокамерника.

Ал приподнимается, хватает его левую руку за запястье, тянется к правой. Стив роняет очки. Едва не лишившись чувств, дрожа от страха, тут же наносит первый удар. Цокает разбившееся о бетонный пол стекло. Всё плывёт перед глазами, и он действует наугад. Враг всё ещё пытается остановить руку с заточкой, но удары следуют один за другим. Страх настолько сильное чувство, что с лёгкостью превращает трусливого грабителя в беспощадного убийцу. Кровь, хриплый стон, слабеющее тело. Именно в этот мгновенье, когда он почувствовал, что истекающий кровью Ал больше не является угрозой, глаза наёмника вспыхнули в темноте. Было расслабившийся после нечеловеческого напряжения последних секунд Стив пытается оттолкнуть от себя врага, но в голове взрывается огненный шар. Он теряет сознание и, лишь после того как ослабевшие руки умирающего Ала отпускают его, падает на пол.

Затем сбежавшиеся на шум охранники приводят Стива в чувство и пытаются добиться ответов. Странные ответы не нравятся служителям закона. Его жестоко избивают и в полубессознательном состоянии бросают в карцер. 

А это из "Безмятежности теней". Вор умирает в петле.

Толпа вновь стихла, ожидая очередной забавы над висельником. Они ненавидели его за то, что был другим, за то, что не желал жить по правилам, и особенно за то, что смел вообще жить вне их такого знакомого и, как им самим казалось, правильного мира. Спокойствие осуждённого особенно раздражало.

По сигналу советника палач сильным ударом выбил высокую подставку из-под ног вора. Петля резко затянулась. Руки злодея, будто бы он мог ослабить сдавившую шею петлю, инстинктивно схватились за верёвку. Внезапно приближение смерти не понравилось Васпу, и он предпринял последнюю попытку спастись. А потому довольно долго дёргался на потеху ревущей от удовольствия толпе. Танец смерти, исполняемый висельником, ожидаемо позабавил зрителей. Но вот руки присоединились к безвольно покачивающемуся в петле телу, синие глаза стали огромными, а язык полез наружу, выталкивая стекавшую по бороде слюну. 

— Правосудие свершилось! — пафосно подытожил Недомерок.

С этими словами советник Флер да Ламут, неспешно, с неизменно заносчивым видом, покинул помост. Горожане продолжали веселиться, кривлялись и проклинали злодеев. А вора уже накрыла тьма. Он осознал, что шагнул на тёмную сторону. Боль от удушья, тщетное желание спастись и даже последние мысли о смерти — всё это растворилось в мрачной пустоте.

Из моего нового романа "Соприкосновение". Смерть главного героя в огне.

Однако рыжий убийца всё ещё жив. Он очнулся на полу, в окружении сполохов пламени. Запах горелого мяса напомнил о преждевременно вырванном из чрева матери ребёнке. Комната объята огнём и сам он горит вместе с нею. Панический ужас придал сил. Вскочил на ноги, сбросил пылающую накидку и сбил языки пламени на штанах руками. Попытался осмотреться. Глаза разъедало дымом. Едва не задохнулся, закашлялся и, уткнув нос в рукав, смог разглядеть дверной проём. Прорвался в коридор, потом к лестнице. Гостиная всё ещё цела, а путь к спасительной двери свободен. Дым торопит беглеца. Подбежал и ухватился за дверную ручку. Закрыто. Прямо за дверью слышен издевательский, каркающий смех колдуна. Нэд продолжил тщетные попытки открыть дверь, а пламя быстро спускалось по лестнице.

Вспомнил про окна. Схватил стоящий в углу стул и застыл на месте. Голова закружилась, накатила непреодолимая слабость. Упал на пол вместе со стулом и уже не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Сделал последний вдох. Едкий дым, потрескивание и ворчанье пожирающего дом и рыжего неудачника пожара. Эта смерть показалась провидцу ужаснее всех предыдущих.

Ну и напоследок из рассказа "Рождение Оза". Оз атакует).

 Скар вновь обернулся к мертвецу и застыл на месте. Тот стоял прямо перед ним, в полный рост, со своей неизменно широкой улыбкой. Пустые глазницы светились серебром, а лохмотья, вместе с седыми кудрями, развевались на ветру. Он протянул костлявую, с истлевшей плотью руку к поясу стража, и вытянул меч из ножен. Потом приложил указательный палец к отсутствующим губам и зашипел. Воин стоял в оцепенении, не в силах сдвинуться с места и даже открыть рта. Потемневшее небо пронзила первая яркая молния. Знак Одина, напоминавшего агрянам о своём величии. Дождь стал сильнее, а страж стоял с широко открытыми глазами и не замечал хлеставших по лицу капель. Его друзья продолжали рыть, не желая бросать намеченного. Тем более, что яма уже была почти готова, а дождь только начался. Мертвец не спеша доковылял к увлечённому рытьём Олафу. Ухватил того за мокрые волосы и полоснул лезвием по горлу. Кровь, на пару мгновений смешавшись с водой, окрасила летящие вниз капли дождя. Высокий страж выронил нож, обхватил горло грязными руками, но попытался подняться. Однако смерть лишь позволила воину дёрнуться, вновь опустив того на колени. Кровавые волны омыли его руки и, обречённо хрипя, он завалился в яму. Увидевший такое Кром начал суетливо подыматься. От страха он позабыл о мече и выставил перед собой нож. Принялся размахивать им, словно тот позволял держать живого мертвеца на расстоянии. Мечник в лохмотьях стал обходить стража справа. Тот повернулся, неловко оступившись о край ямы, и начал падать. Ещё только его тело не успело рухнуть на бившегося в конвульсиях Олафа, как враг нанёс молниеносный удар, отсекая кисть с ножом. Гром заглушил крик боли, а спрыгнувший в яму мертвец добил корчившегося рядом с товарищем стража. Он некоторое время возился внизу и не сразу вылез наружу. Даже промокшие лохмотья не могли скрыть обилия пролитой им крови.