Не прочесть ли нам сказку о любви?

Сегодня, в "День семьи, любви и верности", мы рассказываем о любви. А что о ней рассказывать, если в каждой моей книге она - главная героиня? Безумная, откровенная, с чувствами, вывернутыми наизнанку - в "Виски со снегом". Трогательная и бережная - в "Некромантике по контракту". Бесконечная, жаркая, всепрощающая - в серии "Дети Галлии". Жертвенная и спасающая душу - в "Цитадели". Покажу тогда сцену, которую большинство моих читателей назвали самой трогательной. Про любовь, пронесенную сквозь года, сквозь смерть, сквозь крушение всех надежд. Про ту любовь, которая выжила на обломках гордости и чести. Покажу любовь взрослых, даже возрастных героев, неидеальных и давно искалеченных прошлым."Кухарка тайного советника", льер Субаров и льера Гдлевская

Стеклянный куб был в плачевном состоянии. Некоторые его участки закрыты деревянными щитами, часть стекол треснула, но все ещё держалась. За стеклами буйно зеленело и розовело, а возле входа в зимний сад криво стояло деревянное кресло с большими колёсами.

Все сомнения вмиг схлынули. Всё это правда. Она жива и она искалечена. А это значит, что бы ни было в прошлом – она нуждается в помощи здесь и сейчас, и уйти будет не просто малодушно, а подло и мерзко. Такого он себе никогда простить не сможет.

Толкнул дверь, вдыхая тропическую влажность, опустил взгляд на женщину в испачканном переднике, сидящую на каком-то крошечном табурете. Женщина подняла на него изумительной красоты глаза: те, цвет которых он когда-то сравнивал с лучшими изумрудами Кабульи, те, в которые он снова провалился. Елена открыла было рот, а потом закрыла лицо руками, отворачиваясь.

Два шага – и он уже перед ней на коленях.

- Ты жива, – просто сказал он.

Елена молчала.

Субаров поднял дрожащую руку и убрал волосы от её лица. Некогда золотисто-русые, они были сейчас абсолютно белыми.

- Олененок, посмотри на меня, пожалуйста, – тихо попросил он.

- Я старая и страшная, – сипло прошептала женщина, не отрывая ладоней от лица.

- Я тоже не красавец, – хмыкнул он. – Я ведь тебя старше. Сильно.

- Ты для меня всегда красивый, – тихо ответила Елена, убирая руки и осторожно касаясь его волос – таких же белых, как её собственные. – Зачем ты пришёл?

- Чтобы прожить рядом с тобой остаток жизни.

Ему было совершенно ясно, что теперь он не сможет не глядеть в эти глаза. Всё-таки он любил ее тогда, и воспоминания о ней любил.

Субаров, наконец, огляделся вокруг. Кусты полыхали и благоухали. Там, за треснутыми стёклами, еле-еле пробивалась первая трава, а здесь все цвело. Он даже подумал, что рядом с ней всегда было так – ярко, пышно и светло. А без неё – холодно и тускло. И дело было не в ее магии, а в нем самом.

Елена взмахнула кистью – он узнавал этот жест, полный театрального изящества. Когда-то его раздражала ее манера постоянно играть какие-то роли, всегда вести себя, словно на сцене, но теперь он радовался каждой мелочи. А она ведь и в самом деле осталась потрясающе красивой, несмотря на ниточки морщин под глазами.

- Егор, прости, но тебе придётся мне помочь подняться, – опустила она ресницы. – Я ходить не могу. Ты ведь знаешь об этом?

- Знаю, – ответил Субаров, с некоторым трудом поднимаясь и подхватывая ее на руки. Физически он все ещё был крепок и силен, а она всегда была хрупкой как птичка. Ему не составило никакого труда донести Елену до дома.

Она вдруг засмеялась серебряным смехом и пояснила в ответ на его недоумевающий взгляд:

- А все же мы даже теперь созданы друг для друга.

Он кивнул, соглашаясь. Та же мысль промелькнула в голове и у него.

- Можно, я останусь у тебя навсегда? – спросил он у Елены.

- Вот так сразу? – растерялась женщина.

- А чего тянуть? Я и так потерял слишком много времени.

- Егор... я не готова.

- Ты меня разлюбила?

- Я думала, что ты... оставил меня.

- Я думал, что тебя больше нет.

- Мне нужно привыкнуть к тому, что ты рядом.

- Хорошо. Привыкай. Я не напрашиваюсь в твою спальню.

- А это бесполезно, – криво улыбнулась бывшая танцовщица. – Я ниже пояса ничего не чувствую.

- А я слишком стар, чтобы меня это волновало.

Они оба лукавили. Субаров был бывшим магом и в физическом плане был абсолютно здоров. А льера Гдлевская при виде своего возлюбленного жмурилась от ощущения бабочек в животе. Ей казалось, что он стал даже красивее, чем в юности. И борода ей нравилась, и длинные волосы. В конце концов, она всегда заглядывалась на мужчин постарше!

Он все же остался, не в силах её сейчас покинуть, жадно разглядывая изящные руки, ловя привычные черты и жесты и с каждым мгновением узнавая ее прежнюю. Он видел, что дом ее нищ и запущен, и мгновенно вспоминал, что у него есть ненужная недвижимость в столице, а на счет в банке тридцать лет поступает вполне приличная пенсия, которую он и не трогал вовсе.

Субарову казалось, что он понял, что такое любовь. Это не только страсть, не только огонь и счастье, но еще и дождь, и зимний сад, и абсолютное принятие другого человека. Кажется, он все же умел любить.