Змеиная свадьба

К флешмобу от Янины Наперсток: https://author.today/post/523833

Отрывок из "Сказки о змеином князе", первой книги дилогии "Змеиные сказки", в соавторстве с Ольгой Гусевой. В традиции свадьба – один из важнейших институтов. А свадебная обрядность – свод строгих правил и ритуалов, которые нужно соблюдать. В разных регионах могли быть свои особенности. И хоть мы с Ольгой опирались на традицию, когда писали нашу сказку, свадьба у нас иная – мифологическая. Но это все же свадьба. И в ней мы тоже задействовали некоторое элементы традиционной русской свадебной обрядности. Цитирую с пропусками.

Собирали Яру в княжество змеиное всей деревней, жемчуга, украшения ей подбирали, из сундуков расписных бабы наряды свои девичьи, нитками да кружевами расшитые, доставали да на Яру примеряли, прилаживали. А девки у Яры в избе сидели, волосы ей ее длинные гребнями расчесывали, косы ей заплетали-переплетали, жемчуга озерные в косы вплетали да плач невестин пели[1]:

Ты пойдём-ко, мила подруженька,

Что во тёплую тёмну баёнку,

У той-то парною баёнки

На углах-то брёвна рублены,

Не на обрыве баёнка строена,

Тропка к нею проложена.

Три-то окошки у ней есть скошены

И три деревянных гладких лавочки…

Три грядочки есть точёные.

А что от тёплой да берёзовой баёнки

До крутого до резного крылечечка

Деревянны мостечки настланы,

И перекладинки к ним кладены,

И сукна из шерсти разостланы…

И ты придёшь, мила подруженька,

Что во тёплу-то во баёнку,

Ты клади, мила подруженька,

Что на первое на окошечко

Свое мыло-обмывальнице,

На второе на окошечко –

Гребень резной и зубчатый.

А на третье на окошечко –

Свою вольную волюшку.

На первую-то на грядочку

Ты повесь ремизну скатёрочку,

На вторую-то на грядочку –

Свои белёны платьица,

А на третию на грядочку –

Льнянотонкую сороченьку.

А на первую на лавочку –

Свой берёзовый парный веничек,

А на вторую-то лавочку –

Свои ладейны туфельки,

А на третью-то на лавочку –

Сапожки свои со мехом тёплые.

И пойдёшь ты, мила подруженька,

Изо баньки ты той баёночки

За распахнутые за воротушки

За орехово-то дубовые…[2]

Не голосила, не причитала Яра, да только сердце ее в груди трепыхалось, как пламя свечное, ветром затронутое. И тоска душу ее юную когтями скребла кошачьими, кошачьими да острыми.

Как собрали ее, вышли девушки с Ярою из избы на крыльцо резное, узорчатое, деревянное, свели ее на землю-матушку, стали на все четыре стороны кланяться, с долей Яриной, волей-вольною прощаться девичьей. А Яра слова не говорила. Да на бабушку Зою, под яблоней тихо стоявшую, глядела. Подошла к бабушке Яра, Зоя удивилась, Ярою залюбовалась.

− Какая же красивая ты, Ярочка, − сквозь печаль сказала.

А потом опомнилась будто:

− Не так я тебя замуж выдавать думала. – Всхлипнула Зоя, заплакала.

<...>

[1] Плач (причитание) невесты – жанр свадебного обрядового фольклора

[2] Плач сложен на основе коллективного свадебного причитания из д. Кишковщина Подпорожского района Ленинградской области

*

Под вечер, когда Яру нужно было к озеру змеиному вести, ветр поднялся, стал гонять он пыль придорожную да запахи цветов полевых разносить окрест. Небо синее тучами затянуло, заклубило темными. Прохлада пришла на землю предгрозовая. Да уже гром погромыхивал да молниям белесым вторил. И ветр листьями шуршал древесными. Но дождя пока не было.

Отвели Яру в лес, за озеро. Сказала там Зое Яра, что дальше ей одной идти, Зоя навзрыд заголосила, запричитала, заплакала, Яре на шею кинулась. Насилу оттащили ее деревенские. Яра бабушку обняла крепко, в лоб поцеловала да в туман ушла.

И как границу Яра перешла заветную, окружили ее змеицы-сестрицы, искусницы, Ратиборовы сестрицы-нарядницы. Расплели они Яре косы да заплели их по-своему, по-змеински. Повели они Яру к князю, брату своему величавому. И, идя, они его расхваливали, словами, что каменьями драгоценными, сыпали, да жизнь свою хвалили, жизнь свою природную, жизнь свою вольно-змеинскую.

Подвели Яру к Ратибору. А у него рубаха белая, ниткой белой расшитая. Очи его горят золотом да на Яру взирают пронзительно.

Закрутилось, завертелось празднество. Заклубились туманы белые, зашелестели вихри зеленью, зеленью июньской, свежею. Задурманили, зачаровали Яре головушку, головушку ее светлую, змеи лесные в полюшке, назвали ее любимою, любимой своей сестрицею да державной своей княгинею.

А как отгремело празднество, забрал Ратибор жену свою юную, ото всех забрал, увел за руку тонкую. На поляну привёл душистую, ночными травами благоухающую. Да воздухом грозовым пронизанную. Стелилась там дымка белая, да тёплая от травы шла испарина. А небо было тёмное, во тучах всё синеющих, зарницами озаренное.

Рассыпались, разметались жемчуга по той траве Ярины. Заколыхались, завеяли от ветра ее одеяния белые. А гром раскатистым рокотом по небу то бежал, то замалкивал. И в громе да ветра шорохе древнее послышалось пение:

Свирепели ветры буйны

Над лесным простором стройным,

По воде гуляли волны,

Разъярились ветры вольны.

Собирались тучи грозно,

Грохот-рык змеиный вея,

Но утихло небо звёздно,

Мирно дремлет око змея.

Вновь взъярились буйны ветры,

Над озёрной гладью – темень,

Молний блеска стрелы метки,

Гнутся-клонятся деревья.

Неба жар укрылся в тени

Крыл могучих силы ярой,

Кольца девичьи звенели

Посреди травы бурьянной.

Буйству – время, время – страде,

Время – радости и горю,

Будет девушка отрадой,

Словно дождь сквозь солнце полю.