Выпить можно, но немного...

Мы сидели за барной стойкой, медленно потягивали легкие коктейли и молчали. Просто говорить было не о чем на еще трезвые головы. Майкл покачивал ногой в такт музыке, я рассматривал разноцветные этикетки стоящих на полках бутылок с алкоголем. Заказали снова по двойному коктейлю. Потом еще повторили.

— Давай потанцуем? — слегка запинаясь, предложил Корнелл.

— Я не умею...

— Брось... Я тоже не умею... — и, спрыгнув с табурета, он исчез в толпе.

Я усмехнулся, но за ним идти не собирался, хотя постоянно косился в сторону танцпола. Заметив, что танцующие образовали круг и хлопают в такт музыке, направился на разведку, вежливо расталкивая локтями парней и девушек. Лучше бы я остался сидеть на табуретке с коктейлем на пару, чем увидеть такое: Ангел танцевал, точнее, разрешал себя лапать какому-то парню, который принял его за крутую девчонку. Не знаю, какая муха укусила меня за задницу, но я выскочил в круг и, встав между ними, выпалил:

— Вообще-то, он со мной! Поищи себе другую игрушку! — тут же дернул Майкла за руку в свою сторону так, что тот упал в мои объятия.

Бывший «партнер» нахмурился и, похрустывая пальцами, направился в нашу сторону. Желания драться у меня как-то не возникло, а на словах такой конфликт точно не уладили бы. Лучшая тактика в таком случае — это отступление...

— Бежим! — шепнул на ухо вконец захмелевшему компаньону и потащил его к выходу сквозь недоумевающую молодежь, которая явно хотела зрелищного мордобоя.

Мы, не чуя ног, добежали до мотоцикла.

— Садись! — крикнул Корнелл, оглядываясь назад.

— Ты с ума сошел! — я попытался стащить его с сидения. — Ты на ногах едва стоишь...

— Стояние на ногах вообще не влияет на езду... — икая, выдал он и завел мотор. — Садись. Иначе уеду без тебя.

Хлопнувшая дверь бара заставила меня тут же принять решение — запрыгнуть на сидение и напялить на голову шлем.

— Гони! — проорал я, крепко обхватывая руками гонщика за талию.

Я еще никогда не получал такой дозы адреналина, как от езды с изрядно напившимся байкером за рулем. Я молился, матерился и чертыхался одновременно... А на поворотах вообще зажмуривался от страха и терял дар адекватно мыслить.

К счастью, мои мольбы были услышаны — минут через двадцать «железный конь» заглох и медленно остановился посреди дороги.

— Вот черт! — выругался парень, снимая шлем. — Бензин закончился... До заправки должно было хватить...

— И что делать будем? — я оглянулся вокруг: ночь, пустая дорога, залитая только лунным светом.

— А ничего! В первый раз что ли? — звонко рассмеялся он. — Слезай и помогай толкать. До мотеля с колонкой тут вроде километров десять, может, чуть побольше...

Встав по обе стороны и взявшись за руль, мы шли по асфальту, толкая вперед байк. Наконец-то мне представилась возможность рассмотреть поближе это чудо техники: массивный корпус и очень широкие шины давали необыкновенную устойчивость, комфортное сидение на двоих, удобный, легкий в управлении руль. Была видна профессиональная доработка до гоночной техники, а с боку красовались следы хорошего недавнего ремонта. Я не очень разбирался в мотоциклах, поэтому его марку так и не смог определить: логотип был откручен, а на его месте красовался крылатый ангелочек из полированного металла.

Алкоголь выветривался, и я попробовал завязать разговор.

— Крутой у тебя байк, — обратился к своему спутнику.

— Не ты первый это говоришь… — грустно ответил Корнелл. Разговаривать на эту тему у него явно не было желания.

— А что, предлагали продать?

— Да, почти после каждой победы на гонках. А разве можно продать своего друга?

— Нельзя…

— Вот и я о том же…

Мы снова замолчали. Под ногами шуршали мелкие камешки, с писком проносились мимо летучие мыши. Ночной воздух своей чистотой немного дурманил и без того кружившуюся после таких приключений голову.

— А ведь я до сих пор не знаю твоего имени... — внезапно произнес Майкл.

— Кристиан Сандерс, но для тебя просто Крис, — без лишней скромности ответил я. — А твое я уже знаю!

— Правда?

— Отчим представил гостям.

— Вот оно что... Будем знакомы еще раз: Майкл Уильям Корнелл, для друзей Ангел, а для тебя — просто Мишель, — он протянул руку, я пожал ее в ответ. Немного помолчав, парень грустно добавил: — Хотя я не очень-то горел желанием брать фамилию отчима — своя больше нравилась, но он умеет «уговаривать».

— Он?..

— Марать руки — не его стиль. Тем более, что я с ними не захотел жить, ушел сразу после свадьбы матери. Так он послал пару своих громил объяснить мои новые обязанности... — Ангел вздохнул, провел правой рукой по ребрам. — Полтора месяца потом в больнице валялся. До сих пор болит, когда долго за рулем.

— Мишель, где ты живешь? — мне бы помолчать, а я опять начал задавать ненужные вопросы.

— Когда ушел, жил у бабушки до своего пятнадцатилетия. А потом подобрал вот его... — он указал кивком на мотоцикл, который мы толкали. — Бабушка дала денег на комнату, хотела, чтобы я в колледж поступил, учился, а я забил на все, купил гараж, где и живу до сих пор. И крыша над головой, и с мотоциклом возиться удобнее...

— А твой родной отец?

— Погиб... — тяжкий вздох вырвался из груди спутника. — Он был гонщиком-любителем... От него и моя любовь к мотоциклам. Мне было всего тринадцать... А через полгода мама познакомилась с Дэвидом Корнеллом, преуспевающим бизнесменом из Нью-Йорка. Когда он приходил к нам, казался таким хорошим, что мама согласилась выйти замуж. А я не мог забыть отца и до сих пор не могу... Понимаю, что ей было плохо одной, но, все равно, это — предательство. Потом переехали сюда. С первого дня жизни в городе я начал бунтовать против отчима. Он оказался самой последней сволочью. Зажравшийся толстосум! Семья ему была нужна лишь для карьерного роста... Вообще, появляюсь в его доме, когда совсем туго становится. А этому ублюдку лишь бы унизить меня. Три месяца назад предложил за очень приличную сумму составить ему компанию на очередной развлекаловке богачей. Только я послал его и ушел. Девицы легкого поведения не для меня. Думал, что уже больше никогда не переступлю порог его дома, дотяну до бабушкиного наследства. В свободное время я всегда приезжал к ней, ухаживал. Она тяжело болела... — он замолчал на несколько минут, стер ладонью пот со лба, потом тихо продолжил. — Она умерла три года назад... На похоронах ко мне подошел ее поверенный и протянул завещание... Бабушка оставила мне все: дом, очень большую сумму денег, которой хватит на всю жизнь, только получу я это в двадцать лет. Потом год под опекой поверенного, и я свободный, совершеннолетний, богатый. Осталось совсем чуть-чуть... Вот только ремонтные долги со штрафами меня прижали — врезался я в ограждение из-за придурка-пешехода, помял сильно байк. Позвонил маме, хотел занять на пару месяцев денег, а отчим отобрал трубку и предложил стать его любимым сынком на этом званом ужине, обещал десять штук...

— Тогда зачем ты устроил все это шоу?

— Я все равно опаздывал — застрял в пробке, решил срезать по тротуару, ну и нарвался на полицию... Пока все объяснил, заплатил штраф. Полчаса потратил. А отчим слишком пунктуальный. Так что мне терять было нечего — денег я бы и так не получил. Зато насолил ему по полной! — он звонко рассмеялся. — Давно так его не выводил из себя!

— Какой же ты бесенок под ангельским прозвищем...

— От святоши и слышу. Толкай уж.

За поворотом показались огни мотеля. Из последних сил дотолкали байк до бензоколонки. Майкл остался заправлять его, а я направился искать комнату для ночлега. Выяснилось, что остался свободным только одноместный номер. Повезло, так повезло... Ничего не скажешь: не постель, а раскладушка какая-то на двоих парней. Переживу! На несколько часов сойдет.

Упал на кровать — не было сил ни раздеться, ни принять душ.

— А я подкрепиться принес! — в комнату ввалился байкер с восемью банками крепких коктейлей и большой пачкой чипсов, скинул выпивку на покрывало, а куртку отправил «метким» броском на стол. — Ты уже спишь?

— Не-а... Я так жду тебя...

Мы сидели по-турецки на кровати друг напротив друга, пили сладкий алкоголь и хрустели чипсами. Так еще я не напивался. Он, видимо, тоже.

— А неплохой сегодня вечер получился, — рассмеялся Корнелл, бросая на пол уже четвертую пустую банку.

Я допивал только вторую.

— Знаешь... — посмотрел на потолок, открывая третью. — Только честно, если бы ты проиграл... Ты, правда, отдал бы мне на хранение байк?

Майкл залился смехом.

— Тебе — да! И ездить бы научил. Мы же друзья после всех, ик, наших приключений?

— Конечно, друзья!

— Если я скоро стану богаче тебя — ты будешь считать меня толстосумом, как моего отчима?

— Если променяешь байк на лимузин, то — да! — подколол его и запил ответ коктейлем.

— Разве можно, ик, предавать друзей? А ты и байк — мои лучшие и един…

Расплывшись в улыбке, Корнелл покачнулся и повалился на меня. Уложил отключившегося байкера на постель, приткнулся рядом сам. Последнее, что осталось в памяти, — Майкл, уткнувшись в мое плечо, что-то бормотал о гонках и мотоцикле.

С трудом открыл глаза, снова закрыл... Голова нечеловечески раскалывалась. Окна были зашторены. Часы на стене показывали девять... Вечера? Утра? Я лежал на кровати в гордом одиночестве. В комнате не было ни Майкла, ни его куртки. Уехал?.. Накрыл голову подушкой. Так паршиво мне еще не было.

— У кого-то тут похмельный синдром? — знакомый смех, и рядом приземлилась бутылка холодного пива.

— Ми-и-и-и-ше-е-е-е-е-ль... — простонал я, жадно припадая к горлышку. — Будешь?

— Не-а... Я же за рулем. Холодный душ, и я бодрый, как огурчик. А тебе в таком состоянии похмелиться совсем не помешает. Поесть тоже... — и, протянув мне горячий хот-дог, принялся за свой.

— Ты же не ешь мясо... — чуть не подавился от удивления. — Ты же сам говорил, тогда, на ужине.

— Собственно, не ем... — произнес он с набитым ртом. — Обычно мне на него денег не хватает, а соевую дрянь пусть другие едят... А, во-вторых, тут больше пожевать нечего. С голоду что ли помирать?

Майкл, скрестив ноги, устроился на постели рядом со мной.

— Правда, было здорово? — он облизал со своих губ засыхающий кетчуп. — Я бы не отказался повторить все наши приключения еще разок через пару недель. Покажу свой гараж, закажем ужин из ресторана, покатаемся по трассе на старом заводе.

— Серьезно?

— Я что, шучу? Правда, хочу отпраздновать свое двадцатилетие с тобой! В одиночестве задувать свечи не круто. Будем ты, я и байк. Оторвемся по полной!

— А как же нотариус, бабушкино завещание?

— Это подождет... Все равно будет воскресенье... Хватит болтать — ехать надо... — с грустью произнес байкер. — Твоя грымза спустит три шкуры за опоздание, да и у меня дела тоже есть: за ремонт расплатиться надо. Иначе, в черный список до конца дней.

С трудом я привел в терпимый вид одежду и, немного пошатываясь, вышел на улицу. Еще прохладный воздух бодрил до конца не протрезвевшую голову. Майкл, сделав передо мной виртуозный поворот, жестом пригласил на место позади себя, и мы помчались с ветерком по оживленной трассе в город.