Put yourself together! (Держи себя в руках!)

Идель попыталась отнять руку. Его расслабленная энергия и подобранная ленность в другой ситуации показались бы ей занятными, но сейчас откровенно вставали костью в горле.

Она устала. У нее выдалось три тяжелейших месяца. Каждая неделя давалась сложнее предыдущей.

Этот сраный Финнеас, безмозглая идиотка Лизбет, недоумок Лестер! Эмрис с его дурацкими непонятными переменами, и Аерон с его неуместными коварством, каверзой и психозом! И этот чертов коровий подбородок Висенте! И еще этот Тальесин! Сидит тут, корчит невесть что, издевается! Пользуется ее замешательством, слабостью и своим превосходством. Ублюдок!

На мгновение у Идель заволокло перед глазами. Она позволила себе размечтаться, почти распробовать, как было бы сладко дать себе волю и просто столкнуть хаделиндского барана через парапет! И не думать больше, к чему это приведет и чем закончится! Сделать — и все! То-то бы он перестал скалиться!

Ей нужно напиться. Сильнее, чем обычно. Напиться до такого состояния, чтобы она несколько дней потом не могла вспомнить, что происходило.

Жаль, что Финнеас все-таки не прибил ее тогда. У такого исхода точно была бы одна положительная сторона.

…И еще — потрахаться.

Не заняться любовью, а попросту отдаться так, чтобы в конце ее швырнули поверх простыней без единой мысли в голове, и она проспала бы, не двигаясь, сутки.

Проклятый Эмрис! Неужели было так сложно сделать, о чем она просила! Они оба остались бы в плюсе! Нет, все испортил своими дурацкими претензиями!

Романтик! Создатель, романтик! Есть ли более неподходящая ее жизни черта, чем романтичность?!

Идель закусила губу и почувствовала, как Тальесин тянет ее вперед. Совсем немного, напоминая: она тут не одна.

Точно. Рядом с ней очередной волк, который пока рядится в шкуры овцы.

— Так что насчет Бальдо?

Тальесин покачал ее руку в своей совершенно не-хищническим жестом. Кажется, он только что стал свидетелем задушенной истерики и потому увел диалог в нейтральное русло.