Москва-Петушки

Поэма Москва-Петушки Венедикта Ерофеева.
Хоть это названо поэмой, но это не стихи, а проза, как Мертвые души у Гоголя. Про эту поэму до сих пор пишут рецензии и монографии маститые литературоведы и филологи. И очень высоко ее оценивают. Я не литературовед, поэтому не буду писать про постмодернизм, декадентство, соцреализм и прочие страшные слова. 

Аудиокнигу "Москва-Петушки" я впервые прослушал года 3 назад. Слушал когда ехал вместе с мамой на машине в деревню. Тогда поэма не произвела на меня особенного впечатления, я запомнил в ней только невероятные рецепты алкогольных коктейлей, и что в электричке бухал ГГ с кучей какого-то сброда. Я усмехался и говорил матери: Ну и культура была в Советском Союзе! А она отвечала: Да не было такого! Это только алкоголики такими были!

И вот прослушав недавно второй раз, я уже открыл в этом произведении бездну достоинств. Прежде всего, Венедикт Ерофеев безусловно алкоголик и явно описывает свой реальный опыт алко-трипа. Я не углублялся в его биографию, но так живописно, ярко и жизненно описать приключения/ злоключения алкоголика мог только алкоголик. Тем более ГГ поэмы не какое-то выдуманное альтерэго, а сам Веня Ерофеев.
Но мытарства советского алкоголика может и интересны кому-то, но точно не могут претендовать на высокую литературу, а Москва-Петушки смогла. Помимо алкоголизма, Ерофеев показывает себя как очень остроумный, интеллигентный и литературно одаренный человек. В каждой главе есть куча цитат знаменитых людей, сентенций и афоризмов, чаще всего вениного сочинения, одновременно мудрых, абсурдных и острых. Сатира, сюрреализм, ирония и хандра. 

О чем же поэма? В начале нас ждет краткое и многообещающее предисловие Ерофеева: Во вступлении к Первому изданию я предупреждал всех девушек, что главу „Серп и Молот – Карачарово“ следует пропустить, не читая, поскольку за фразой „И немедленно выпил“ следует полторы страницы чистейшего мата, что во всей этой главе нет ни единого цензурного слова, за исключением фразы „И немедленно выпил“.

И так, краткий сюжет - Веня с похмелья утром в пятницу идет на Курский вокзал, сдерживает рвоту и пытается зайти в ресторан дабы похмелиться. Потом без билета садится в электричку и едет в Петушки к своей возлюбленной. По дороге он пьет и философствует, иногда наедине с собой, иногда с попутчиками, иногда с потусторонними сущностями.

Есть знаменитая глава посвященная народным советским коктейлям. Очень изысканные названия и рецепты, приводящие в ужас токсиколога: "Ханаанский бальзам", Дух Женевы", "Слеза комсомолки", "Поцелуй тети Клавы", "Сучий потрох". Среди компонентов присутствуют: спирт-денатурат, средство от потливости ног, шампунь, лак для ногтей, очищенная политура, клей БФ, зубной эликсир, женские духи, лосьон от перхоти, тормозная жидкость, средство от насекомых. Описываются эффекты каждого коктейля, вроде: "после двух бокалов этого коктейля человек становится настолько одухотворенным, что можно полчаса с расстояния полутора метров плевать ему в харю, и он ничего тебе не скажет".

Или вот: Веня рассказывает читателю историю революции в деревне Черкасово петушинского уезда, которую совершили местные алкоголики во главе с Веней, выступив двумя колоннами со штандартами в руках. Революция прошла без убитых и раненных, только с одним пленным - бывшим председателем сельсовета, уволенным за пьянство и врожденное слабоумие. По ее итогу алкоголики провели 4 октябрьских пленума, выбрали Веню президентом и объявили войну Норвегии. Как сказал Веня на этот счет: "Чтобы восстановить хозяйство, разрушенное войной, надо сначала его разрушить. А для этого нужна гражданская или хоть какая-нибудь война, как минимум 12 фронтов". Первый декрет революционного правительства обязал продавщицу тетю Шуру открывать сельский магазин в 6 утра. О, да! Это боль всех советских алкоголиков, ибо магазины начинали работать в 9 утра, баров и ночных клубов не было, как и служб доставки.
Сюрреалистичная революция алкоголиков толсто пародирует Октябрьскую социалистическую революцию, как ее изображает советская историография. Уж не знаю, как отнеслась к такому глумлению советская цензура.

Интересны главы с философскими беседами в поезде Вени, Черноусого, Декабриста и двух Митричей - старшего и младшего. Или как Веня стал бригадиром в строй отряде на 4 дня и стал вести графики учета ежедневно выпитого каждым работником. Ближе к концу путешествия Веня напивается так, что с ним случается что-то вроде белой горячки, и поездка закачивается крахом.

 "In vino veritas" - можно поставить как эпиграф.