Вышла двенадцатая часть Тихой песни алого цветка

Сделав пару глубоких вдохов, Аяко подошла ближе к территории дома и громко постучала по воротам.

Сердце в груди девушки мощно и быстро качало кровь, распространяя по телу дрожь, будто она сейчас стоит не возле родного дома, а на краю пропасти. Время тянулось невыносимо долго. Ну же… Пусть это скорее произойдёт, чтобы не пытать себя мучительными ожиданиями!

Наконец раздались шаги. По ту сторону ворот скрипнул тяжёлый замок. Удар. Ещё один мощный удар сердца. Ноги стали ватными. Похолодели руки. Аяко вцепилась в шляпу на своей голове. Боже, что же… Что же ей сказать? И вот, спустя минуту ворота открылись перед ней, в дверях показался мужской силуэт.

Аяко подняла взгляд сапфировых глаз на этого мужчину и застыла на месте. Перед ней стоял молодой человек с короткими тёмно-фиолетовыми волосами, подбритые виски и затылок которого были тёмными под естественный цвет его волос. Светло-серые глаза удивлённо смотрели на неё. Он был одет в домашнюю одежду, поверх которой располагался розовый фартук.

Этот фартук с цветками сакуры… Аяко помнила его с раннего детства. Он принадлежал её матери. Но что этот фартук делает на этом парне?

— Чем могу помочь? — вежливо спросил Рен.

— И-извините, это правильный адрес? — спросила девушка, показывая ему клочок бумаги с адресом своих родителей.

— Да, всё верно. Вы пришли по указанному адресу, — подтвердил молодой человек, после чего спросил: — Вы что-то хотели?

— Я… хотела бы увидеть Юко Симидзу и Иошито Симидзу.

— Вы говорите про бывших хозяев дома? Арендатор сказал, что они умерли несколько месяцев назад. В подробности не вдавался, но он сказал, что у них были проблемы со здоровьем.

— Что?.. — произнесла Аяко, буквально чувствуя, как земля уходит из под её ног. Она не удержалась и чуть не упала, благо стоящий рядом Рен успел её подхватить, дабы девушка не грохнулась на землю.

— Всё в порядке? — обеспокоенно спросил он.

Однако Аяко не смогла вымолвить и слова. Её затрясло. Не успела… Она не успела их увидеть снова. Девушка больше никогда не сможет обнять своих родителей, сказать, как она сильно скучала по ним и что с ней всё хорошо.

Аяко больше никогда не поможет маме сделать любимые цзяоцзы (*одна из разновидностей азиатских пельменей, лепятся из теста с начинкой из мяса и овощей)… Не сходит с папой прогуляться по парку. Они больше никогда не сходят все вместе на фестиваль и не купят разных сладостей. Не будут вместе дурачиться вечерами…

То, чем Аяко жила те долгие годы в лаборатории… Её родители, которых она так мечтала увидеть хотя бы ещё раз… Их больше нет… Что ей теперь делать?

Не став пытаться дальше её расспрашивать, Рен взял девушку в шляпке под руку и повёл внутрь дома. Он усадил её за котацу и налил для неё стакан воды. Аяко приняла его и судорожно выпила прохладную воду, пытаясь совладать со своими эмоциями.

— Спасибо… — тихо произнесла она, опуская опустошённый сосуд на столешницу.

— Вы родственница почивших владельцев дома? — спросил Рен, присаживаясь напротив.

— Да. Я их дочь,— тихо произнесла Аяко, всё ещё пытаясь примириться с той мыслью, что её родных больше нет… — Моё имя Аяко Симидзу, — представилась девушка, внезапно вспомнив, что она так и не сказала ему своё имя.

— Арендатор сказал, что их единственный ребёнок погиб восемь лет назад, — сказал молодой человек, сложив перед собой руки в замок.

— Я не погибла… Всё это время меня держали в ужасном месте. И я погибла бы там, если бы мне не помог выбраться один человек.

— В эту историю довольно трудно поверить.

— Я и не прошу вас мне верить, — ответила Аяко. На минуту в доме повисла напряжённая тишина молчания. — Могу… я попросить номер того самого арендатора? — внезапно заговорила девушка. — Я просто… хочу узнать у него, что происходило в жизни моих родителей все те годы, пока меня не было с ними.

— Да. Без проблем, — после этих слов Рен достал свой мобильный телефон и нашёл в контактах номер арендатора, который сдал ему этот дом. Отыскав ручку, он написал его номер телефона на обратной стороне смятого клочка бумаги, на котором был написан адрес дома.

— Спасибо… — тихо произнесла Аяко, взяв бумажку в свои руки. — Извините, могу я позвонить? — спросила девушка, посмотрев на его мобильный телефон.

— Своего телефона нет? — настороженно спросил молодой человек.

— Нет… У меня не было даже собственной одежды, не говоря уже о телефоне. Целыми днями я сидела в одной комнате и старалась себя чем-нибудь занять. Иногда мне приносили книги и листы бумаги. Я читала и переписывала прочтённые строки. Это помогало мне не сойти с ума. А ещё я грезила мыслями о том, что когда-нибудь мне снова удастся обнять своих родителей… — говоря это, по щекам Аяко потекли слёзы.

Рен смотрел эту картину с каменным лицом. Не то, чтобы он не верил ей. Нет, ему было сложно в это поверить. Давно погибшая дочь бывших хозяев дома, которая появилась только сейчас… Именно в тот момент, когда они покинули этот мир и оставили дом в наследство. Ну разве не мошенники так делают?

Нехотя молодой человек протянул ей свой смартфон, заранее открыв панель для набора номера.

— Спасибо, — вновь поблагодарила его Аяко.

Пока девушка в шляпке неспешно набирала цифры, написанные на бумажке, Рен поднялся с места и вышел из дома, устроившись на ступеньках возле входной двери, дабы не подслушивать разговор.

К моменту, когда молодой человек покинул дом, Аяко уже нажала на кнопку вызова. Пошли долгие гудки. И вот спустя некоторое время ей ответил мужской голос:

— Акио Кимура, слушаю.

Аяко хотела было открыть рот, дабы начать разговор, но внезапно осознала: Если она сейчас ответит этому мужчине и встретится с ним, не будет ли это подозрительно, что пропавшая дочь бывших хозяев дома внезапно объявилась?

По городу пройдут слухи и дойдут до того, кого надо, чтобы её снова закрыли в лаборатории…

Осознав это, язык Аяко запал ей в горло. По телу пробежала дрожь ужаса. Она быстро нажала на кнопку завершить разговор.

Сделав пару глубоких вдохов и отдышавшись, дабы прийти в себя от нахлынувшей панической атаки, девушка взяла телефон в руки и направилась к входной двери, где сидел Рен.

— Вот, возьмите, — сказала она, протягивая ему смартфон.

— Узнали, что хотели? — поинтересовался тот, забирая его.

В ответ Аяко с грустью покачала головой и сказала:

— Если я попытаюсь узнать правду, меня могут найти люди, от которых мне чудом удалось сбежать… Спасибо за помощь, — произнесла Аяко и, выполнив перед Реном благодарный поклон, направилась к воротам.

— Симидзу-сан, постойте! — внезапно окликнул её молодой человек. — Вам же есть куда идти и к кому можно обратится за помощью? — спросил он.

Мысленно Рен проклинал себя за то, что задал этот вопрос. Почему это вообще должно его волновать? Даже если всё то, что ему рассказала эта девушка — правда, и только сейчас она смогла вернуться к своим родным, которые так некстати умерли, он не должен брать на себя такую ответственность.

Однако промолчать Рену и позволить ей уйти помешали навязчивые мысли о том, что Аяко придётся скитаться одной по улицам города.

У неё нет телефона и, возможно, нет документов. Можно ли в таком случае думать о том, что у неё есть хоть кто-то, к кому она может обратиться за помощью?

К тому же, если те, кто похитил девушку, разыскивают её, на улице у Аяко есть все шансы снова попасться им в ловушку, из которой она может больше не выбраться…

— Нет. К сожалению, мне некуда идти и не к кому обратится за помощью… — произнесла Аяко, потупив свои синие глаза в землю.

Услышав эти слова, душу Рена в одночасье начали терзать две противоречие мысли:

— «Эй, одумайся! Нужны ли тебе эти проблемы? У вас с сестрой нет денег на еду! Кто о вас подумает, когда вы окажетесь на улице? А эта девушка — непонятно кто! Вдруг она мошенница!», — шептал образ демона на левом плече.

— «Но ей некуда идти. То, что ей пришлось пережить… Это просто ужасно. Быть похищенной ещё ребёнком… Провести столько времени непонятно где. Не хочется даже говорить о том, что похитители могли делать с ней все эти годы… Она осталась без родных и без дома, в котором жила. И после всего этого ей ничего не остаётся, кроме как жить на улице…», — шептал образ ангела на правом плече.

— «И что теперь? Каждого убогого и обездоленного себе в дом тащить? На всех мест не напасёшься! И не только мест, но ещё и денег!».

— «Ты хочешь оставить эту девочку на произвол судьбы? А если с ней что-то случиться? Вдруг похитители найдут её и сделают с ней что-то более страшное?»

— «Тебя не должно это волновать! Твой приоритет: благополучие и здоровье сестры! У тебя и так уже под опекой на одного человека больше, чем надо!»!

— Арх, заткнитесь! — прокричал Рен, хватаясь за голову. Он просто не знал, как ему поступить…

Губы Аяко дрогнули в лёгкой улыбке. Молодой человек настолько терзался этими мыслями внутри себя, что она начала их слышать.

— Вы добрый человек, — тихо сказала она, посмотрев на Рена своими сапфировыми глазами. — Могу я узнать ваше имя?

— Рен Саито, — представился парень.

— Саито?.. — шокированно произнесла Аяко.

— Что-то не так?

— Нет, всё хорошо, — покачала головой девушка. — Саито-сан, — обратилась она. Как же ей было непривычно вновь называть эту фамилию. А ещё более непривычно видеть совершенно другого человека с этой же фамилией. — Мои единственные родственники мертвы. Этот дом принадлежал моим родителям. Но мне он уже не принадлежит и принадлежать не будет… Мне некуда идти. Но и оставаться у чужих мне людей я не собираюсь. Не сочтите за грубость, я просто понимаю, что моё присутствие здесь не желанное…

— «Да она издевается! На жалость специально давит!», — вновь зашипел демон на плече.

— Вовсе нет! — резко крикнула Аяко, чем подвергла Рена в шок. Заметив это, она неловко откашлялась, после чего сказала: — Не подумайте, я не давлю вам на жалость, а говорю то, что есть… Я к тому, что не буду претендовать на место в этом доме. Так что можете не волноваться…

После этих слов Аяко грустно улыбнулась и открыла ворота, собираясь выйти. Внезапно она столкнулась с кем-то прямо в проходе, из-за чего чуть ли не грохнулась на землю, благо чья-то рука удержала её на месте.

— Извините… — произнесла Аяко, посмотрев на того, кто держал её и… застыла в ужасе. На неё смотрела пара обеспокоенных ярко-жёлтых глаз. Короткие прямые алые пряди слегка колыхал тёплый ветер. Из его головы торчала пара кроваво-красных ветвистых рогов, один из которых был сломан.