Итоги трибуны, черновой отрывок и вообще...

Спасибо всем, кто поддержал меня на субботней трибуне. Третье место - это ведь совсем неплохо для недописанной истории с некоммерческой обложкой.

Выкладываю очень черновой отрывок 15 главы. 

Пишу медленно, продираясь сквозь жуткую реальность войны. Ищу опору в самом тексте. Если честно, плохо прлучается

https://author.today/work/324378

Всхлип и тяжелый болезненный вздох…

Чей вздох?

Кто- то плачет? 

Даже не плачет - скулит!

Да так горько и жалобно, что хочется…

Что хочется? 

И… кому хочется?

Ей?

А…она - кто такая ОНА , и …где эта самая ОНА находится ?

Где, и самое главное  - зачем? 

Мысли в голове путались, разлетались в стороны непослушными светлячками…

Вспыхивали робкими искорками в бесконечной пустоте сознания.

Вспыхивали и… тут же гасли. 

И снова вспыхивали.

Кружили пугливым хороводом крохотных мотыльков…

Застенчиво тянулись друг к дружке, сплетались причудливым узором колдовских созвездий…

И вот уже не мысли, а ясные зори разгорались в бархатной черноте небес . Куполом выгнулся предвечный свод, разворачивая перед потрясенным человеческим разумом великолепие южной ночи.

Вон полыхнули жарким огнем Стожары.

Вон Небесный Охотник выступил из темноты  вскидывая в приветствии руку.

Вон машет золотыми крыльями Лелека.

Вон груженый мешками Воз скрипя и покачиваясь от натуги, то и дело кренясь на бок, катится по бескрайним дорогам потойбiчча указывая путь заблукавшим во мраке , и драгоценная соль щедро сыплется из прохудившийся торбы, искрится алмазной пылью, заметает следы ушедших. 

Чумацкий Шлях стелится молочным сяйвом, течет полноводным потоком, манит за обрий. 

И невозможно ни вздохнуть, не отвести взгляд от зачарованной мерцающей тропы! 

Стоит сделать крохотный шажок, и - все! Назад не будет дороги.

Не вернуться уже в мир людей.

Не нарвать спелых яблок в бабушкином  саду, не разжечь осенних костров из опавших листьев, не проводить  журавлиный клин туманным рассветом…

• От и я думаю, рановато тебе, девонька, уходить! Яблони - они ведь людских рук требуют, да и хата твоя… А хлопчик той хвостатый! Невже кинешь?! Он и так сиротою живёт. От стаи отбился, а человеком так и не стал. Уйдешь - помрёт дурень от тоски. 

Смутно знакомый голос -  скрипучий, что несмазанные ржавые петли на заброшенном горище выдернул из зачарованного морока. 

Чудной сельский пасечник, дед Назар, кажется так его зовут, стоял всего в паре шагов от края тропы.

Откуда он тут?! Этот щуплый седой старик!

Стоит сгорбившись, плечи поникли, пальцы намертво вцепились в посох. Даже не посох, а корявую сучковатую палку, каких в любом лесу тьма тьмущая. 

Застиранная сорочка из небеленого полотна расшита по вороту черным и красным. 

Лицо изрезанное грубокими морщинами, темное, словно выдубленное палящим солнцем степей. 

• Об Ирке подумай! - продолжал пасечник,-  Она ж дитя носит.  Не знаю уже, что  вам доля  наплела, только и обе ее егозы на тебе завязаны. Всего-то я не вижу, но знаю точно - уйдешь сейчас - многого не станет. Тебе решать. Ну так как? Чего надумала? 

Ирка? 

Имя, как стук гальки на берегу, как порыв свежего ветра, что распахнул на рассвете окно и взметнул ажурные занавески наполняя комнату прохладой. 

Ирка… загорелая девчушка с конопатым носом и выгоревшими добела прядками? Упрямая и непоседливая, как …как ее же собственная дочка Анюта! 

И племянница - Даринка! Кареглазое чудо с копной каштановых волос!

Шумные и смешливые “кузены” -  головная боль всего выселка. Любительницы черных ритуалов, и бездомных животных 

Ночка - крохотный живой комочек в ладонях, и Серый - ни волк ни человек спасённый бестолковой Лелькой в напрочь забытом прошлом. 

Ни волк…

Ни человек…

А человек?

Человек тоже был… кажется…. 

У человека ироничная кривая улыбка, перебитый нос, и невидимые глазу шрамы. Невидимые потому что никто не может увидеть душу...