Допрос с пристрастием

Тупая ноющая боль, холод металла на запястьях и лодыжках. Узница прислушалась, не желая выдавать, что она очнулась.

- Леди Кьяра, можете не притворяться. Я знаю, что вы в сознании. – произнес знакомый голос. Она очень давно не слышала его и не видела его обладателя, похожего на ворона в человеческом обличье.

Тифлингесса открыла глаза. Лорд Калар сильно изменился за эти тридцать с лишним лет, в черных со смоляным отливом волосах появились седые пряди, а яркие изумрудные глаза потускнели скрытые белесыми полулуньями эльфийской старости. 

- Как это понимать? – прорычала она, хлеща хвостом. – Ты знаешь, что с тобой сделает Эридан за мое похищение? С тобой, с твоим домом?

- Не нужно угроз, девочка, – очень мягко и по-отечески пожурил фей'ри. – Я все знаю и обо всем позаботился. Мне нужна информация, та информация что вы скрыли от меня. Я знаю, что вы с Эриданом разговаривали с Аманисом, но вы не пожелали поделиться. Мой срок подходит к концу, и я не боюсь смерти.

- Так что же не покопался у меня в голове, как тогда после коронации? Ты сумел увидеть не только поверхностные мысли. Или подослал бы Намиас.

- Я пытался, - устало вздохнул Калар и опустился на стул, - но твои мысли защищены, как и его мысли. Аманис всегда был более умелым волшебником, мне не прорваться через его магическое плетение. Кьяра, предлагаю сделку, ты расскажешь все как было, что вы тогда видели, а я отпущу тебя и сдамся на милость короля. Я очень не хочу причинять тебе боль. Видишь, я готов пойти на новую сделку, хотя вы не выполнили прошлую. 

Кьяре стало стыдно, как и всегда, когда она видела главу дома Селани. Сделка и договор – незыблемые понятия в том мире, в котором она выросла, если ты достаточно умен, чтобы правильно сформулировать. Эридан не захотел делиться подробностями, рассказать одно означало потянуть за ниточку целый клубок тайн, которые альбинос не желал раскрывать. Частично умолчать тоже бы не получилось, Калар стар и умен, и даже недомолвки дали бы ему много, возможно слишком много. Тифлингесса поддержала любимого, хотя и считала, что это неправильно. Это была не ее тайна, королева отрицательно помотала головой.

Волшебник сплел в сложном жесте пальцы, пропел несколько слов, и чародейку пронзили волны боли, казалось, в её голову втыкали раскаленные спицы. Она кричала, рычала и извивалась в цепях, но упорно мотала головой. За волнами боли пришли кошмарные видения, неотличимые от реальности. Мороки плакали, умоляли, угрожали, запугивали и таяли, когда действие заклинания подходило к концу. 

Старик устало поднялся со стула.

- Я устал, - бросил он кому-то в тени, кому-то кто до этого держался за спиной чародейки, - последи за ней. Не трогать! – его старческий голос внезапно мощно прозвенел. – Кьяра, ты не сможешь сбежать, эти кандалы из звездного метала, блокирующего магию, а твои отмычки мы забрали. Подумай хорошо, пока я отдыхаю, очень не хочу передавать тебя в руки Дензаира. 

Фей’ри ушел куда-то вправо, скрипнула кушетка.

- А зря, - самодовольно произнес низкий бархатистый голос, и его обладатель появился в поле зрения пленницы. Крепкий и слишком массивный для эльфа, закованный в черную броню, знакомая красота Дефераера проглядывала в грубых чертах, словно это была заготовка, из которой умелые руки резчика сотворят совершенство.

Крепыш взял чародейку за подбородок и заглянул в глаза, волна животного панического страха пронзила её, хотелось спрятаться в нору и заскулить. Он самодовольно улыбнулся.

- Когда старик очнется, ты ему все расскажешь, иначе тобой займусь я. Наслышан о талантах его величества в этой области, но думаю я не хуже. Столько всего можно сделать, думаю я бы начал с крыльев, косточки тут хрупкие. Эльф обошел вокруг пленницы, словно примеряясь, что сломать и искалечить первым. Хмыкнув, что она самое нелепое создание, что он видел, Дензаир сел на стул Калара, не сводя с неё глаз. Под таким пристальным наблюдением не получится проверить, не солгал ли старик про кандалы. Кьяра попыталась забыться сном, но висеть на цепях было неудобно, боль в онемевших руках не давала полноценно отдохнуть. Когда она очнулась от болезненного полудремы, Дензаир, казалось, сам уснул. Чародейка рискнула поколдовать, но металл действительно поглощал всю магическую энергию, что она направляла на создание заклинания. Стараясь не звенеть, она попыталась поковыряться в замках, когтями вскрыть не удалось, в ход пошел хвост. Цепи предательски звякнули, надзиратель открыл глаза.

- Я все вижу и слышу. Ты хоть и похожа на мышь, но слишком уж шумная, а если будешь играться хвостом – вырву.

Кьяра затихла, не желая провоцировать этого черноволосого. Слова Дензаира про мышь натолкнули её на мысль. Её старушка Мыша до сих пор была жива, пережив все мыслимые и немыслимые мышиные сроки, она почти все время спала где-нибудь в саду или у купальни. Раньше маленькая сестра всегда могла найти Кьяру, стоило только долго и настойчиво звать. Какая-то неуловимая и необъяснимая связь позволяла питомцу всегда находить свою хозяйку. Вот и сейчас чародейка решила позвать Мышу, в надежде, что она приведет помощь. 

Калар спал долгим сном умирающего эльфа, но когда он очнулся, все повторилось. Несколько кругов магической пытки.  Боль, кошмары, видения, мороки и снова боль, но тифлингесса упорно молчала.

- Я не хотел, девочка. Ты не оставляешь мне выбора, – с сожалением произнес старший Селани и кивнул Дензаиру.

Крепыш подошел вплотную к чародейке, и её снова окатило волной страха. В руках эльфа не было ни клещей, ни игл, ни других пыточных инструментов, но это пугало ещё больше. Она почувствовала стальную хватку на крыле, и в следующий миг оно безвольно повисло, почти вырванное из сустава. Руки эльфа ломали, дробили, терзали, Кьяра исступлённо рычала и билась в цепях, осыпая того отборнейшей бранью на инфернальном. Калар останавливал племянника, задавал вопросы, прощупывая магией, и снова кивал. Так продолжалось пару часов, пока старику снова не потребовался отдых. Дензаир снова получил приказ не трогать пленницу, но с маниакальной улыбкой оглядывал плоды своей работы и рассуждал, что он сделает, когда настанет время продолжить, сетуя на сердобольность дяди. Чародейке становилось нехорошо от мысли, если бы враноликий не сдерживал Дензаира. Молодой эльф упивался её болью, страданиями и страхом, и знал толк в искусстве пыток. Даже нечувствительное ко многому, закаленное лишениями тело тифлингессы подводило. 

Все повторилось по третьему кругу, только теперь избитая и измученная тифлингесса провалилась в забытье, безвольно повиснув в цепях.