Пламенное вино (Самый сокровенный разговор)

В продолжение начатого флешмоба https://author.today/post/524838, я вспомнила, что у меня есть еще один момент сокровенного разговора, но уже с другим персонажем. Книга "Хранители Сальвуса", Кара и Ричард: 

Кара читала книгу, растянувшись на диване у камина. Когда Ричард вошел, она даже не шевельнулась. Подойдя к ней, он поднял ее ноги, сел и водрузил их себе на колени.

— Что читаешь?

— «Цветы для Элджернона» Дэниела Киза. Потрясающая книга. 

— Я знаю. Все книги, что здесь стоят, мои любимые.

— Хм, эту книгу я перечитываю третий раз.

— Не мешаю? 

— Нет.

— Нравятся непонятые персонажи?

— Что-то вроде того. Я люблю психологию и понимаю такие произведения, поскольку чувствую что-то подобное, как и главный герой. Надоело обсуждать с людьми то, чего они не понимают. Книги — более предпочтительная аудитория для монолога.

— Слова одинокого человека. Музыка, книги, искусство… Это не для счастливых людей.

— Наверное, ты прав…

— Тебе комфортно со мной?

— Почему ты спрашиваешь?

— Я сложный человек, Кара. И сам это понимаю… Поэтому хочу знать: ты тут больше из-за неизбежности или потому, что на самом деле хочешь здесь быть?

— Знаешь, Ричард… — произнесла Кара, немного помолчав. — Пожалуй, сейчас это единственное место, где бы мне хотелось быть.

Ричард опять изучал ее лицо. Такое задумчивое, серьезное и глубокое. Казалось, он пытается найти в нем себя. Собственные мысли были для него чужими и абстрактными, словно не принадлежали ему. Сколько еще бежать за своей тенью? 

— Послушаем музыку? 

— Давай…— согласилась Кара, пожав плечами и закрывая книгу. — Ты выбираешь.

Ричард взял телефон и, не раздумывая, включил песню.

— Она сама пришла на ум.

— Это ведь Nick Cave and the Bad Seeds? — обрадовалась Кара.

— Да, «O Children».

Аккуратно вернув ноги Кары в их исходное положение, Ричард встал с дивана и достал из шкафчика вино. Он разлил его по бокалам и поставил их на столик у камина. Языки огня заиграли на гладкой поверхности фужеров. Пламенное вино для холодных душ.

— Мы заслужили, — произнес он безэмоционально, протягивая Каре бокал.

— Такая награда мне нравится. Моя кровь на пятьдесят процентов состоит из вина, еще немного, и я бы умерла. И вновь ты спасаешь мое бренное тело.

Ричард невольно усмехнулся и искоса посмотрел на нее.

— Выпьем за то, чтобы еще раз налить вино после окончания войны.

Кара взглянула в его берилловые глаза. Она прекрасно поняла глубинное значение этой фразы.

— Выпьем.

Песня закончилась, за ней последовала другая. Ричард потянулся к телефону, чтобы скорее выключить, но Кара остановила его.

— Давай послушаем. Мне интересен твой плейлист. Не специально составленный, а такой, какой есть.

Грин нехотя положил телефон на место и откинулся на диван. Его волосы упали на лицо. 

— Я давно его не слушал.

Первые бокалы были допиты под «Telescope» Starset. Кара сидела, не отрывая взгляда от пламени, а Ричард — от нее. Его лицо было, как всегда, серьезно, непроницаемо и сурово, но в этом взгляде был какой-то немой вопрос. Как у человека, читающего детектив. А глаза… как лед. Они гипнотизировали, притягивали своей бесчувственностью и холодной сталью, за которой волновалось пламя.

— О чем ты думаешь? — наконец вымолвил он.

Кара медленно повернулась и наткнулась на обезоруживающий взгляд, к которому не была готова. Опустив глаза, она произнесла, глядя куда-то перед собой:

— Я думала про быстротечность жизни, про войну. Про то, сколько еще всего произойдет и уже произошло. Чтобы пережить сражение, нужно быть готовым умереть в любую минуту, иначе никак. 

— Ты не умрешь, — сказал Грин внушительным тоном. — Я не допущу этого.

— Но почему именно я? 

— Я защитил бы любого.

— Ты понимаешь, о чем я. Ты не просто защищаешь… Ты заботишься, сопереживаешь и волнуешься… 

Ричард сглотнул и отвел взгляд.

— Кара… Я знал близко много девушек… Но ни одна из них не была хотя бы отдаленно похожа на тебя. И я ценю в тебе очень много качеств… ты не пытаешься строить из себя другого человека, ничего не утаиваешь, всегда готова помочь и отважнее многих, хоть и так юна… Ты стала мне очень близка, и я могу тебе доверять, — Ричард говорил, с трудом выдавливая из себя слова и пытаясь сохранить хладнокровие. — И с тобой легко, потому что мы…

— Понимаем друг друга… — продолжила за него Кара.

Скулы Ричарда напряглись и чуть дернулись. Едва заметно кивнув, он открыл вино и медленно разлил по бокалам. 

— Что значит — знал близко много девушек? — поинтересовалась Кара с любопытством и смешинкой в голосе.

Ричард впервые за все время рассмеялся в голос. Слышать это было так необычно, но в то же время так приятно…Его смех, обычно беззвучный, сейчас разлился по комнате, окутал каждый ее уголок. Искренний, чистый и беззаботный, он был не громкий, но бархатистый и добрый. 

— Женщины, — закончив смеяться, выговорил Ричард, ухмыляясь.

— Ну, интересно же, — с невинной улыбкой сказала Кара.

— Это значит, я встречался с девушками до того, как женился. Или ты думала, я был обручен с пеленок? — ответил он наконец с доброй усмешкой.

— Нет… Но все это так необычно слышать…

Кара улыбнулась правым уголком рта и достала сигарету своими длинными тонкими пальцами. Они двигались с грациозным изяществом даже при таком пустяке, как прикуривание сигареты. Терпкий сигаретный дым заполнил ее легкие.

— Зачем ты этим дышишь? — спросил Ричард внезапно, пронизывая Кару взглядом.

— Этим дышать хотя бы не больно, — ответила Кара.

Она отпила из бокала и откинулась на подлокотник дивана. Ее волосы разбросались по груди, шее и плечам. Взгляд Ричарда на секунду задержался на ее шее, где красовалась маленькая родинка, а потом скользнул вниз.

— От меня ушел тотем.

— Совсем ты его достал, да? — пошутила она, хитро улыбнувшись.

— Судя по всему… Он нашел тебе дикую жену и нарожал диких детей.

Кара приподнялась, и ее взгляд стал серьезным. 

— Что это значит?

— Хотел бы и я знать наверняка. 

— И новый не пришел?

— Пока нет. 

Кара впервые выглядела потерянной. Собирая все обстоятельства в голове, она тихо произнесла:

— Хорошо, что ты сказал мне…

— Для тебя это что-то значит? — без интереса спросил Ричард, отпивая из бокала.

— То, что я не ошиблась в тебе.

— И думаешь, это хорошо? — проводил вопрос он громкой усмешкой.

— Уверена, — твердо ответила Кара.

Лицо Ричарда помрачнело.

— Мне кажется, это просто показатель моей безнадежности, — сказал он, скептически дернув щекой. 

— Глупости, — теперь уже Кара заговорила со сталью голосе. — Это перемены к лучшему. Поверь мне.

Грин ничего не ответил. Он лишь пристально разглядывал свои ладони, будто пытался прочитать там свою судьбу. Спустя несколько минут молчания он встал.

— Пойду спать. Ты тоже не засиживайся… 

— Хорошо.

Ричард снял кофту и направился в ванную. Кара вновь открыла книгу и продолжила чтение под звуки дождя и льющейся в ду́ше воды. Если не вспоминать о последних событиях, можно было подумать, будто она просто отдыхает на даче, где свежий лесной воздух может вполне заменить сигареты, а книга с вином — избавить от душевных терзаний.

Ополоснувшись, Ричард вышел из ванной в летних черных шортах и лег на кровать. Через пять минут Кара уже слышала его мирное сонное дыхание.

Закончив читать о дне из жизни Чарли Гордона, она уже начала закрывать книгу, когда увидела подпись на ее форзаце: 

Поздравляю, Ричард, с рождением Томаса!

От Алекса

Руки Кары сжали книгу с неимоверной силой. Глаза снова и снова читали эти строки. Ричард не мог не знать, как эта книга попала к нему в коллекцию. Со стороны Кары это выглядело так, будто она влезла в личный дневник, но он ничего не сказал, не возмутился…

Кара повернулась к Ричарду. Он спокойно спал на спине, укрывшись по пояс одеялом. На его лице отображались все переживания, которые обычно были спрятаны глубоко под непроницаемым сумраком его зрачков.

Сон обезоруживает и сметает маски, Кара знала это не понаслышке. Лицо Ричарда, искаженное скорбью, было добрым и чутким, но до жути усталым и истерзанным. И чем дольше Кара вглядывалась в его точеные черты, тем сильнее ее душу переполняли теплота, уважение, восхищение и сострадание. Но в то же время ей хотелось кричать от всей несправедливости жизни к этому человеку. Он не заслужил всего, что с ним случилось. Даже малейшей части этого ужаса.

Но тем не менее он живой. Ричард, несмотря на свое душевное состояние, борется, защищает других, жертвует своей жизнью. Он не отстранился под грузом собственных проблем и не начал заниматься только собой, а наплевал на все, что было, запер подальше и продолжил идти с гордо поднятой головой, поднимая других падших — уставших, раненных, потерянных, слабых. Он не жалеет своих сил ни для кого, рискует, пренебрегает своими интересами. 

Вот что действительно достойно уважения. 

 P.S. Жену и сына Ричарда убили 2 года назад