Дело не только в красоте

В палату вошла симпатичная медсестра, улыбаясь, она проверила все показатели, сняла с него лишние датчики и сенсоры. Поправила одеяло.

– Доброе утро, лорд Нири, как ваше самочувствие?

– Хорошо. Что со мной сделали?

– Вам пересобрали связки на левой ноге, коленные суставы на обеих ногах, исправили ребра, полностью разобрали и собрали правую руку, починили три позвонка в шейном отделе и… – медсестра запнулась, читая описание на одном из мониторов, – и еще два позвонка в поясничном отделе, вставили два зуба и исправили челюсть, и еще выпрямили нос. Косметологам осталось исправить шрам на щеке и доработать шрамы на голове, их пришлось временно накрыть протокожей, чтобы было возможно восстановить волосяной покров как раньше, сейчас, к сожалению, это невозможно.

Он закрыл глаза. Значит, он сейчас выглядит крайне уродливо, что ж, пускай так. 

– Лорд Нири, я взяла на себя смелость заплести оставшиеся волосы, так докторам будет удобнее работать…

– А я и смотрю – я в палате для лордов, военное крыло полностью занято? Почему я здесь?

– Простите… но вы к нам поступили как лорд Нири, вас привезли из дворца по указанию императора.

Ах да, точно. Его уволили. Выгнали взашей без звания. Почему же в голове такая каша, почему он почти ничего не помнит, что он будет писать в отчете? Что он делал? Где он был? Где его команда? И кто в его команде? Он помнит только Стена, и тот теперь полковник. Сколько времени прошло? Что из всего этого правда, а что ложь? 

Какой отчет, его же уволили. И что ему теперь делать? Он почувствовал, что холодеет от страха перед неизвестностью. Он был готов к потерям, был готов страдать, лететь на край света и там опять умирать за императора, но оказаться без работы он был не готов. Тем временем медсестра продолжала суетиться вокруг него, бросая на него сочувственные взгляды. 

О нет, что это значит? Она что, его жалеет? Нет, не может быть! Он лорд Сайрус Нири, капитан ИСО, один из самых богатых людей в империи, родственник самого императора, он не может вызывать жалость даже разобранный на мелкие кусочки! Она поднесла к нему зеркало и предложила посмотреть на себя, и голос у нее был виноватый. Он кивнул и облизнул пересохшие губы, да что там с ним такое? Только лишь взглянув в зеркало, он отшатнулся, насколько это позволяли подушки на его кровати. Если отражение не врало, то он был больше похож на скелет, обтянутый кожей. Кривой шрам через всю щеку превращал обычное выражение лица в ухмылку, которая была просто ужасна. Волосы остались только на центральной части головы, образуя странный ирокез, который жалостливая медсестра заплела в косу. На всей остальной голове была гладкая розовая протокожа, под которой просвечивали швы и ожоги. 

– Откуда это все у меня?

Медсестра растерялась и медленно попятилась от его кровати, унося с собой зеркало. 

– Простите меня, лорд Нири, я, наверное, поторопилась.

Она выскользнула за дверь, оставляя его в одиночестве.