Эта музыка будет вечной

Представляю вашему вниманию один из ранних набросков рассказа, который изначально предполагалось включить в сборник "Песни Азатота". Однако в процессе работы над произведением мне стало очевидно, что некоторые его элементы не в полной мере соответствуют моему замыслу. По этой причине я принял решение не включать данный текст в финальную версию книги.

Сюжет рассказа повествует о неком джентльмене, который, пребывая в уединении своего жилища, предается прослушиванию музыки и погружается в пучины собственных мыслей. Тем временем, какая-то зловещая сила космического происхождения неумолимо приближается к его обители, грозя поглотить как самого героя, так и весь привычный ему мир.

Вероятнее всего, рассказ останется в своем текущем, незавершенном виде, без дальнейшей доработки. Тем не менее, читатели, питающие интерес к подобным литературным экспериментам, могут ознакомиться с представленным черновиком.

Радиола стоит на столе,

Я смотрю на тень на стене,

Тень ко мне повернулась спиной,

Тень уже не танцует со мной.

Какие-то скрипки где-то впились

В чьи-то узкие плечи,

Эта музыка будет вечной,

Если я заменю батарейки.

Nautilus Pompilius, 1986

Эта музыка будет вечной

В затхлой комнате, погруженной в зловещий полумрак, возвышается старая радиола, чей облик напоминает о временах, канувших в бездну забвения. Я, одинокий и потерянный, всматриваюсь в причудливые тени, пляшущие на стене в свете умирающей лампы. Одна из теней, некогда бывшая моей верной спутницей, вдруг отворачивается, словно отрекаясь от меня, и растворяется во тьме.

В этот миг откуда-то издалека доносятся звуки скрипки, тонкие и пронзительные, будто игла, вонзающаяся в плоть. Мелодия, рожденная неведомым музыкантом, проникает в самое сердце, навевая смутные образы и будоража в памяти нечто давно забытое. Кажется, будто эта музыка способна длиться вечно, если только найдутся новые элементы питания, способные оживить угасающие лампы в недрах древнего прибора.

Время, что я тщетно пытался подчинить себе, искажается и меняет свой ход. Стрелки часов движутся хаотично, то замирая, то устремляясь вспять. Податливый гипс простыней все еще хранит очертания той, что некогда делила со мной ложе, но тепло ее тела давно угасло. Старый градусник, не выдержав натиска безумия, лопается, и ртуть растекается по полу причудливым узором, словно в попытке начертать символы, ведомые лишь безымянным богам.

Внезапно осознание пронзает меня подобно молнии: как же прекрасно, что ты ушла! Ибо теперь ничто не помешает музыке длиться вечно, если только я сумею отыскать источник неиссякаемой энергии для радиолы. Быть может, если отыскать источник вечной энергии для радиолы, то и жизнь моя обретет значение? Эта мысль завладевает всем моим существом, становясь единственной целью и смыслом.

Взгляд мой вновь обращается к окну, за которым простирается безлюдная улица, озаренная тусклым светом луны. Ее серп, словно призрачный корабль, уплывает прочь, теряясь в непроглядной тьме. Но я знаю - она вернется, когда древние кристаллы вновь оживят радиолу, и музыка наполнит мое жалкое обиталище.

Мысль о том, что я должен начать все сначала, стучит в висках, подобно барабанной дроби. Быть может, если отыскать источник вечной энергии для радиолы, сокрытый в запретных фолиантах, то и жизнь моя обретет смысл? Быть может, тогда и тень на стене вновь повернется ко мне, и все станет как прежде?

Но нет. Прежнего не вернуть. Остается лишь пустота, безумие и эта дьявольская музыка, что будет звучать в моем сердце. А значит, я обречен на вечные поиски, на бесконечное повторение одних и тех же действий в тщетной надежде обрести искупление.

И вновь я вглядываюсь в тени на стене, силясь разглядеть в них намек на спасение. Но тщетно. Тьма сгущается, поглощая остатки рассудка. Радиола продолжает играть, и мелодия ее становится все более зловещей и безумной, словно подпитываясь от неведомых кристаллических резонаторов.

Снова и снова я должен начинать все сначала, пока не отыщу путь к избавлению. Или пока безумие не поглотит меня окончательно, навеки погрузив в беспросветный мрак. Ибо в этом искаженном мире, где прошлое и будущее сплелись в гротескном танце, лишь музыка остается неизменной. Музыка и тьма, что неотступно следует за мной, куда бы я ни шел, нашептывая на ухо истины, которые человеческий разум не способен вынести.