Какая редактура текста – лучшая?
Автор: Виталий РаменскийПоводом для этих записок явилась недавняя история на АТ. Некий автор предложил свои услуги в качестве литературного редактора. И чтобы не быть голословным (как известно, «одна картина красноречивей тысячи слов»), решил наглядно продемонстрировать свое умение правки чужих текстов. На примере случайно подвернувшегося рассказа.
Кому-то его работа понравилась, но многие комментаторы высказали недовольство. Их возмутило, что хозяин блога взялся препарировать чужой текст, не спросив разрешения автора того рассказа. Хотя сам автор вскоре появился в обсуждении и сообщил, что не в претензии.
Но еще большее неприятие вызвал сам характер редактирования. Недовольные комменты звучали так:
На мой взгляд, ваш текст не хуже и не лучше, он просто другой. Вы изменили и авторский стиль, и образы персонажей… вы просто выхолостили текст и добавили в него кучу «красивостей», совершенно не задумываясь о том, что эти «красивости» не соответствуют характерам персонажей.
Почитал я блог и комменты, и тоже захотел высказаться. Появилось много мыслей по теме. Но, пока их обдумывал (и отвлекался на разные житейские мелочи), выяснилось, что автору блога критика надоела, и он удалил свой пост.
Что делать? Уже выстроились мысли, хотелось ими поделиться… И я решил выложить свои соображения, что понимаю под правильным редактированием, в виде отдельного блога.
Но вначале — важное замечание. Я не профессиональный редактор, и соответствующего образования у меня нет. Но по разным жизненным причинам пришлось немало редактировать чужие тексты. И художественные, и те, что вроде бы нон-фикшн, но с взглядами автора. Хорошие и откровенно плохие. И вот какие выводы я сделал из своих опытов (чисто практически, для себя):
Есть разные уровни работы с текстом. На первом подступе находится работа корректора. Того, кто может проверить: правильно ли написаны слова, верно ли расставлены запятые. Это важно для начинающих авторов. Для серьезной работы нужен, конечно, профессиональный корректор. Но если брать орфографию и пунктуацию для среднего АТ-уровня, то с этим вполне справится любой грамотный автор. Тонкости интересуют немногих, мелких ошибки встречаются и у «топов».
Тут еще хорошо помогает Word. Он подчеркивает красными линиями явные ошибки (хотя это могут быть и просто незнакомые слова), а зелеными — спорные моменты.
Следующий уровень работы: не просто правильное написание слов, а правильное их употребление в тексте. Приведение текста в порядок, его «выстраивание». Совокупность таких мер называется литературной правкой, литературной обработкой. Тоже важно, если содержание изначально тусклое, серое, с канцеляризмами. Частый случай тех, кто вообще редко что-то пишет, только по необходимости. Когда работал с нехудожественными текстами, встречался с этим постоянно.
У начинающих авторов художественных произведений проблемы те же самые. Но их еще часто заносит в чрезмерную изобразительность. Они наивно верят, что с помощью разных «украшений» можно сделать текст лучше.
Но эти два уровня — только начало. Настоящее хорошее редактирование, как мне кажется, не просто объединяет коррекцию ошибок и литературную обработку текста. Это нечто большее. Если в первых двух случаях идет работа на уровне слова и предложения (неправильные слова исправляем, неудачные фразы переписываем), то в третьем случае основное внимание надо уделить мысли автора. Чтобы ее максимально точнее выразить.
Лучше всего это получается, когда редактор долго работает с книгой и с ее автором. Тогда он начинает не просто читать, а чувствовать текст.
Вникнув в текст, он меняет его ровно настолько, насколько необходимо. В чем тут основной критерий? Как мне кажется, он — в соответствии авторскому стилю. Хороший редактор не пытается навязать свой, а пытается максимально раскрыть стиль самого автора. Да, начинающие авторы часто пишут не очень хорошо, но даже в этих незрелых попытках уже может проявиться их стиль.
Разумеется, я не говорю о тех, кто пишет ну очень плохо, с грамматическими ошибками. Тут автору нужен, прежде всего, корректор. Более глубокая обработка текста пока вторична. Так же, как перед огранкой алмаза и превращения его в бриллиант, надо его элементарно помыть.
Для лучшего понимания этой идеи приведу несколько примеров моей работы с текстами разных авторов. Все они делались с согласия авторов и заслужили их одобрение.
Вначале книга (триллер) одной начинающей писательницы. Писала она не очень хорошо, но уже намечалась самостоятельная манера письма. Ощутив эту манеру, я не просто вылавливал отдельные ошибки, а начал редактировать книгу в ее же собственном стиле.
В каком же? В котором она могла бы писать, если бы уже, что называется, «набила руку».
Вот пример. Изначально текст был таким:
Девушка резко остановилась, когда увидела за окном припаркованный ярко-красный кабриолет. Неужели это была та самая машина… Или… Она не совсем была уверена, но что-то внутри подсказывало, что автомобиль именно из кошмара. Совпадений не может быть, все слишком идет по сценарию. Дураку было бы понятно. Возможно, Ники ясновидящая или что-то вроде этого, она подумала, что нужно обо всем рассказать матери.
Изменение:
Она резко остановилась. За окном стоял припаркованный ярко-красный кабриолет. Неужели это та самая машина? Или… Ники не была уверена, но что-то внутри подсказывало: автомобиль за окном именно из ее ночного кошмара. Это не случайное совпадение, все слишком похоже.
— Неужели я ясновидящая или что-то вроде того? — подумала она. — Нужно обо всем рассказать матери.
Что поменялось в тексте? Описание стало ярче, наглядней, жестче. Ведь книга писалась в жанре триллера, изменения позволили сделать текст лучше в русле нужного жанра.
Но не только. Наглядней выделился еще и стиль автора. Этот фрагмент текста конечно вяловатый. Но были в тексте писательницы другие, значительно лучше написанные кусочки. Вот, опираясь на них, именно на тех, где она писала хорошо, я менял текст в лучшую сторону.
Оценка моей работы, кстати, была такая:
Я очень довольна!!! Иду писать дальше!
Если работа редактора вызывает у автора желание писать, то это — хорошая редактура, верно?
Затем был случай, когда один автор получил свой «улучшенный текст» из вполне хорошего места (редакторская школа А. Петрова) и показал результаты в писательском чате.
Вот что я написал ему:
Мое мнение о редактуре — избыточно. Так можно придираться к каждому столбу… точнее, к слову. Хотя для начинающих, возможно, это и полезно. Чтобы научить их чувствовать, где какие слова ставить и как их правильно расставлять.
Редактор занималась «ловлей блох», но не сказала о главном: почему ваш текст выглядит скучноватым. Скучая, редактор и занялась ловлей блошек. Что же в тексте не хватает? Базовой эмоции, базовой идеи.
Итак, десятилетний мальчик Ларс сидит на выступе скалы и смотрит на приморский рынок. Или портовую площадь, не суть важно. А что важно? Ему очень хочется есть, вот что. Это — главная эмоция, которая должна сразу присутствовать в тексте. А у вас она появляется только через несколько абзацев.
Но это должно быть в самом начале. Ларсу хочется есть. Все утро он искал еду, лазил по скалам, разыскивал птичьи гнезда. «Нашел только одно… сразу же все яйца и выпил». Потом встречает приятеля и спрашивает: «У тебя еда есть? — вместо приветствия.
Именно голод мальчика должен быть показан сразу. Затем, как он пытался голод утолить (искал птичьи яйца). Затем он смотрит на площадь. Неважно, что там происходит. Главное — там можно добыть еды. Что-то украсть, срезать кошелек.
Но он страшится: могут побить, а за крупное воровство отрезать руку. Так ему мама говорила. Эпизод с маминым нравоучением лучше раскрыть не одной фразой, а микросценой. Принес Ларс домой украденный кошелек, рассказал маме, а она заплакала и сказала, что боится за него: ворам, когда их поймают, отрезают руку. Затем просит его не воровать…
И вот теперь Ларс сидит на скале, смотрит на рынок и раздирается между сильным желанием кушать и страхом, что ему, если его поймают, отрежут руку.
Если это убедительно показать, то рассуждения, что лучше в качестве соединения в предложении — «да» или «и» — вторичны.
Да, мое мнение такое: если автор может ярко, убедительно показать основную эмоцию сцены или описания (и передать ее читателю), то это практически важнее иных «лексических неточностей».
Еще пример. Автор (тогда — начинающая, а ныне весьма умелая — много книг, КС, победа в конкурсе…) описывала, как главная героиня добиралась до своего нового места работы — психиатрической больницы. Место это находилось на отшибе, идти пришлось через лес, героиня попала в болотце, намочила ноги в холодной воде… А здание все никак не находилось. Настроение у заблудившейся и усталой героини — хуже некуда!
Автор предоставила мне черновик, я стал его «редачить». Вникнув в текст, решил в своем редактировании максимально заострить и даже гиперболизировать настроение героини.
Было:
Последние деревья остались позади, в глаза ударили острые лучи солнечного света, заливавшего всю опушку и здание в ее центре.
Вместо ожидаемого унылого здания советской постройки передо мной возвышалось строение явно старое, не ухоженное, но и не запущенное. С неуместными небольшими колоннами и с гроздьями украшательств на фасаде.
Я потерялась. Так и есть, пронзила меня мысль, я потерялась!
Отчаяние нахлынуло холодной волной. Сил идти на исходную точку у метро, чтобы начать поиск заново, больше не было. По крайней мере, моральных. А это здание было похоже на что угодно, только не на обычный отечественный дурдом.
Сейчас психану, сказала я себе и снова уткнулась глазами в фасад.
Стало:
На этом мои беды не закончились. Когда я дошлепала мокрыми ногами до здания, то обнаружила, что выглядит оно крайне необычно. Вместо стандартной серой коробки советских времен передо мной возвышалось строение явно старое, не ухоженное, но и не запущенное. С неуместными классическими колоннами и с гроздьями непонятных украшательств на фасаде.
Я потерялась? Так и есть, — пронзила меня мысль, — я потерялась!
Отчаяние нахлынуло холодной волной. Сил возвращаться обратно к метро и начинать поиски заново, у меня больше не было. После сегодняшних приключений я лучше предпочла бы утопиться в местном болоте. А это здание было похоже на что угодно, но только не на обычный дурдом.
«Сейчас психану!» — уж было решила я, но продолжала внимательно изучать фасад.
Опять-таки, автор приняла мои изменения. Действительно, ведь приключения героини в книге описывались с юмористическим оттенком. И я этот момент уловил.
Какая же редактура текста самая лучшая?
Когда редактор не переделывает безоглядно авторский текст. Меняет его по-своему, но опирается на него. Принимая во внимание самобытное видение автора.
Удаляет только явно неправильное, а в остальном наглядно показывает автору, как сделать его текст лучше.
Как гласит основной постулат медицинской этики — Primum non nocere (Прежде всего — не навреди).