20: Месть и снова месть.

Они ведут беседу.

Делают это образом странным и неправильным: друг друга не именуют, разве что по наспех придуманным прозвищам, хмельного пьют в избытке, речи держат злые.

Дом, в котором они собрались, стоит на отшибе: в нем совсем не слышно шума, обязательно случающегося от того, что рядом есть другие люди.

Их пятеро.

Первый — муж высокорослый, худой, как случайно отколотая от доски щепка, одежды носит богатые, но больше подобающие купцу, нежели воину, пусть и нет в купеческом занятии ничего позорного. Сидит неровно и постоянно порывается вскочить, со всеми спорит, и, кажется, готов немедленно начать ссору. Он лыс, как колено годовалого ребенка, если не считать за такового человеческие народы, мохнатые с рождения и по самой своей природе, бороды и усов не носит тоже.

Рядом с ним — второй, столь же лысый, одетый еще дороже и чуть более по-мужски: из-за отворота богатого красного кафтана выглядывает вздетая броня плетения искусного, в восемь колец. Этот росту обыкновенного и толст, как бочонок зимнего эля, потому сидит спокойно, говорит важно, никого не перебивает.

Третьего и четвертого встреть на людной улице богатого города — и через четверть дня уже не вспомнишь ни одного, ни другого: они одного роста, одинаково и неброско одеты, очень похоже себя ведут и даже не говорят ничего, только слушают.

Пятый же, по виду, из того народа, что на полуночи называют ульфхеднарами: у него песья голова, тело, поросшее шерстью и совсем волчий хвост. Он, отчего-то, почти совсем гол, только чресла прикрыты небрежно наброшенной тряпицей. Человек с песьей головой злится пуще первого из собравшихся, почти постоянно говорит сам: видно по всему, что прочих мужей сомнительных достоинств в доме собрал именно он.

«О делах недостойных», фрагмент

Хельги Ингварссон,

Собрание скальдических сочинений, том 29, архив НКВД СССР.