Отзыв на книгу Светланы Павловой "Голод"

Роман Светланы Павловой “Голод” — это история о женщине, которая борется с расстройством пищевого поведения и побеждает. 

Главная героиня — Лена. Ей тридцать лет. Она успешно работает копирайтером на удаленке, вступает в незатейливые отношения с коллегами, живет вполне нормальной и обеспеченной жизнью. Но что есть “нормальная” жизнь и где проходит граница между нормой и падением в полное безумие? Имя безумия Лены — булимия. 

"Я ела, мне было невкусно. В ту минуту я осознавала, что в дни, когда я разрешала “отпустить себя”, шоколад терял вкус и привлекательность. Но я ела все равно: почему-то каждый раз было важно доесть до конца, не оставив ни кусочка. Почему? Удостовериться в полном обладании? Знать, что это никто не отнимет? Что хоть что-то в жизни мое, и это что-то я могу контролировать — от и до?

<...> 

Я вспомнила свою последнюю итерацию рвоты: казалось, еды было так много, что та решила отомстить мне, встав где-то на середине пути, не возвращаясь назад и не идя вовне. Мне было страшно, что я задохнусь и умру; что друзья найдут меня такой — мертвой, в блевотине, с головой в унитазе". 

В книге, кроме непосредственно РПП, раскрываются и другие темы: зависимости (наркотические и психологические), трудности в карьере, отношения с мужчинами. Особенно остро раскрывается тема материнской нелюбви, настолько сильной, что Лена пытается восполнить свою потребность в ней, заискивая перед заносчивой начальницей, которая ни во что не ставит ни Лену, ни кого бы то ни было еще. Лена старается изо всех сил понравиться, но вместо одобрения получает раз за разом оплеухи и новые поводы для срывов. 

Это роман — преодоление. Разумеется, расстройство пищевого поведения — это не только про еду, это еще про любовь к себе, про стандарты красоты, про статус и про многие другие вещи, говорить о которых бывает стыдно. но Светлана Павлова не боится быть откровенной и честной, обнажая перед читателями всю правду, скрывающуюся за словом “булимия”. Зажоры, похожие на помешательство, глотание горстями слабительных и мочегонных таблеток для “похудения”, искусственное вызывание рвоты, чтобы избавиться от лишнего, выпадение волос, болезненные отеки — это то, о чем редко пишут в глянцевых журналах и о чем почти не снимают красивые голливудские фильмы. Это изнанка погони за иллюзией совершенства. 

Но это не единственная проблема, с которой сталкивается Лена. Это лишь видимая, осознаваемая часть глубокой травмы, которая тянется с самого детства и которую невозможно излечить сразу за один сеанс пусть даже самого раскрученного и дорогого аутотренинга. Это серьезная работа над собой и необходимость услышать и понять свои истинные эмоции и потребности, которые “заедаются” и тут же исторгаются в приступах искусственно вызванной рвоты. За всем этим стоит непробиваемой стеной вина, идущая из детства, от которой никуда не спрячешься и которую никуда не спрячешь. Вина давит, мешает жить здесь и сейчас, и Лена погружается в глубокий синдром отложенной жизни. Ее нынешняя жизнь записана как будто на черновик, а настоящая, “правильная” жизнь начнется когда-нибудь потом, когда Лена будет весить X кг. К сожалению, этот счастливый момент может так и никогда не настать, а если и настанет — где гарантия, что не появится еще что-то, уводящее жизнь за горизонт? 

До исцеления Лена существовала в странном мире, заполненном ее травматическими проекциями, в этом мире нет живых людей, а есть тела, идеальные или неидеальные. Личность человека оценивается только с позиции — влезает ли он в размер S или нет. Современный пластиковый мир внушил определенные стандарты красоты, которые, как раковая опухоль, распространились не только в модной сфере, но во всех сферах, куда дотянулись хищные щупальца. Иронично, что сказать человеку, что он поправился, значит обидеть его, а сказать “ты похудел” значит сделать комплимент. Хотя в самих значениях слов “поправился” и “похудел” все ровно наоборот. Да и в целом оба этих замечания чаще всего оказываются неуместными и бестактными. И все же мир не настолько безнадежен, как кажется. Есть же люди, которым по-настоящему комфортно быть теми, кем они являются, и жить там, где они находятся.

"Последний раз — то была девушка с большой грудью и широкими бедрами, сидевшая за стойкой моего любимого джаз-бара “The Hat”. Когда из воздуха еще не успела раствориться последняя нота Пола Дезмонда, она резко сорвалась со стула и вышла к сцене, приглашая жестом парня, расплачивающегося за коктейль. Заиграло танго, и они начали танцевать. Их тела не выглядели идеальными, крой одежды не был согласован с ними: она либо висела, либо впивалась в них слишком сильно. Но мне было неинтересно об этом думать, потому что я была заворожена осязаемой страстью, инерцией, связью — друг с другом и с музыкой. Глянцевый мысок ее туфли выписывал плавный паттерн по паркету, идеально слушаясь музыки. Я видела, что она любит его. Их. Но, главное, конечно, — себя". 

Светлана Павлова создала удивительный текст, в который ныряешь с головой и хочешь побыстрее вынырнуть, но не можешь вздохнуть, настолько история близка и актуальна. И чтобы понять переживания главной героини, вовсе не обязательно самому страдать РПП. Булимия — это еще одна форма ненависти к себе и непринятия себя. Саморазрушение, которое, как кажется Лене, может вернуть ей ощущение контроля над своей жизнью. Только это неправда. Но тут недостаточно просто сказать “отпусти себя, полюби себя такой, какая ты есть”. Слова, какими бы правильными и вдохновляющими они ни были, остаются просто словами, пока ты не почувствуешь той самой любви к себе. К счастью, героиня почувствовала ее и смогла нормализовать свои непростые отношения с собой и окружающим миром. 

Это был непростой путь от самоненависти через страдания и самоистязания к принятию. И, конечно, этот путь был не прямой, а извилистый. С редкими взлетами и частыми падениями-срывами, за которыми обнажается новая боль и новая надежда, что когда-нибудь “завтра” можно преодолеть то, что сегодня так мучает. Конечно, этот путь героиня прошла не одна. В ее жизни есть люди, которые помогают ей преодолеть свой недуг, но есть и те, кто усугубляют его. А есть Ваня — человек, страдающий другой формой самоненависти — клептоманией. Человек, благодаря которому Лена смогла найти дорогу к себе. Конечно, их отношения нельзя назвать здоровыми и безоблачными, но они, как любят шутить психологи, совпали своими травмами, и это помогло им открыть друг друга и себя заново. 

"Наблюдая за своими метаморфозами, я прекрасно понимала, что истинная их причина кроется не в том, что я встретила любовь/ нашла “мужика”/ обзавелась отношениями. В конце концов, сколько в моей жизни уже было первого, второго и третьего? Нет, я нашла в первую очередь союзника, с которым мы были по уши в одинаковом дерьме, осознавали это и взявшись за руки из него выбирались. Так было проще".

Роман “Голод” глубокий и в то же время написан таким легким и понятным языком, что кажется, что читаешь чей-то личный дневник наблюдений за жизнью. Живой журнал, который сейчас уже не так популярен, как каких-нибудь пятнадцать лет назад. В этом есть моменты ностальгии и желания воскликнуть — “Да-да, я это помню, я это понимаю”. В этом романе очень четко схвачен этот самый мимолетный дух времени. Реалии романа могут очень быстро потерять актуальность, но суть его остается неизменной. Меняются медийные личности, меняются названия журналов и соцсетей, меняется внешняя обстановка, меняется все, но в этих изменениях все равно остается женщина и ее вечное стремление быть прекрасной, но самое главное — быть любимой. В том числе — любить себя. Искренне, а не только потому что так советуют психотерапевты. Это сложно, но только в этом спасение.