Наполеон. Полёт пчелы
Автор: Борис Толчинский aka Брайан ТолуэллСегодня день рождения Наполеона Бонапарта (1769-1821). Он старше меня ровно на двести лет. Всего-то! Ничтожный по меркам истории срок. Неудивительно, что к его личности, делам, эпохе меня влекло всегда, сколько себя помню. Мир до Наполеона был непохожим на наш, а после стал таким, каким мы его знаем и в каком живём. Без Наполеона не было бы множества важнейших институций, занятий, открытий, определивших лицо мира. Не было бы современной демократии, он - её подлинный отец, в хорошем смысле слова и в плохом.
В годы моей юности интерес к феномену Наполеона был огромным. Книги Тарле и Манфреда у нас были настольными, за ними гонялись, и трудно было отыскать интеллектуала, который бы их не читал. В 1992 году, в самый разгар российской смуты, никому не известный аспирант из Саратова послал в легендарный научный журнал "Государство и право" большую статью о Лафайете и Бонапарте. Там её сразу же приняли к публикации. Теперь её можно прочесть и в сети (например), она ничуть не устарела.
Два года спустя я отстаивал свои подходы на защите диссертации "Политический компромисс". Казалось бы, что может быть общего между Наполеоном, развязавшим столько войн, и компромиссами в политике? Но без этого общего не было бы всей дальнейшей политики и дипломатии. Если бы наследие Наполеона не было забыто и отброшено Европой, не было бы множества напрасных и навязанных нам конфликтов. Собственно, вся политика России направлена на то, чтобы вернуть высокие стороны за большой стол переговоров, как поступал в своё время Наполеон, с теми умениями, которыми он обладал, и теми средствами, какие у него были.
Далее, в середине нулевых, уже будучи кандидатом наук и писателем, я получил предложение поучаствовать в АИ-сборнике, посвящённом Наполеону. Я согласился, но моя персона - сюрприз! сюрприз! - кого-то почему-то не устроила, и всё заглохло, даже не начавшись. До сих пор не знаю, вышел ли тот сборник. И больше предложений мне не поступало.
А пятнадцать лет назад состоялась моя первая и последняя попытка написать "чистый" исторический роман. Но с элементами криптоистории, т.е. включающий ряд фантастических допущений, которыми объясняются некоторые события реальной истории и мотивы поведения её героев. Да, к тому же, в соавторстве! Есть только две главы, которые писал я сам: пролог и собственно первая глава.
Все пятнадцать лет, пока они лежали "в столе", эти тексты меня не устраивали, и я не собирался их выкладывать. А теперь читаю - pourquoi pas? Может быть, придутся по душе кому-нибудь ещё.
Короткий фрагмент для примера:
– Итак, – сказал Наполеон, – сделавшись первым консулом, я разработал план совместного с русскими похода в Индию. Но для этого мне сначала требовалось снискать дружбу русского царя. Царем у русских был в то время Павел, сын великой императрицы Екатерины. До сорока двух лет он оставался принцем, потерянным и нелюбимым. Когда властная мать умерла, он унаследовал огромную державу и тут же принялся реформировать ее. Реформы Павла были большей частью поверхностны и неудачны. Эти неудачи имели причиной невоздержанность характера императора. Но у него был сильный ум, благородное сердце и чистая, мистическая душа. Павел был последним рыцарем на монаршем престоле. Понимая это, я приказал отыскать всех русских, содержащихся во французском плену еще с суворовских походов, сшить для них новые, русские же, мундиры и отправить их домой, в Россию, не испрашивая выкупа. Я надеялся, что Павел оценит этот благородный жест; так оно и случилось. В это самое время Англия оккупировала остров Мальта, принадлежавший Павлу как главе Мальтийского ордена. Отныне гнев русского царя был обращен на ваших соотечественников. Он отвернулся от них и принял мою дружбу. Мы обменялись посланниками. Царь с энтузиазмом поддержал мою идею совместного похода в Индию. Сверх того, не ожидая меня, он отправил в индийский поход казачье войско атаманов Орлова и Платова.
– Это был уже 1801 год, если не ошибаюсь? – уточнил отец Бетси.
– Именно так, сэр Вильям, самое начало года. Ваши соотечественники в английском кабинете министров, прознав о наших планах, испугались. На их беду, у них не было влияния на меня. И тогда они решили меня убить. Был составлен заговор. Англичане щедро заплатили эмигрантам-роялистам. Жорж Кадудаль, вожак мятежников-шуанов, и его люди взорвали бомбу на моем пути в театр…
Бетси, сидевшая рядом с Наполеоном, заметила краем глаза, как он нащупал что-то в кармане сюртука и крепко сжал. Это показалось ей странным. Но император продолжал:
– …Моя судьба хранила меня. Заговорщики промахнулись. Я успел проехать прежде, чем взорвалась бомба. Потерпев фиаско в Париже, они обратили свои взоры на Петербург. Царь Павел был задушен в своей опочивальне собственными же вельможами и на английские же деньги! Для меня это был удар ужасной силы. Помню, я говорил тогда: они промахнулись по мне в Париже, но попали в Санкт-Петербурге! Юный Александр, сын Павла и новый царь, тотчас отозвал казаков и прервал со мной дружеские отношения. С идеей совместного похода в Индию было покончено. Я вернулся к ней в 1812 году, опять-таки, надеясь пройти туда через Россию, но уже – без русского союзника. Как вы знаете, в этом меня ждала неудача. Всю мою жизнь Индия манила меня, но так и осталась непокоренной!
«Как это странно, – подумала тут Бетси. – Идти через полмира в Индию, чтобы сокрушить Англию, которая находится через пролив от Франции! Наверное, здесь какая-то загадка. Он что-то недоговаривает». Но, вспомнив недавние слова отца, Бетси сочла за благо промолчать.
– Кто осмелился бы сказать мне на поле сражения под Фридландом, где я разбил царя Александра, или на неманском плоту, где я встречался с ним, диктуя условия мира, что русские будут расхаживать по Парижу как господа? – проговорил Наполеон. – Вот так изменчива судьба великих! Случай правит миром.
Вчера была первая публикация, сегодня вторая и завтра - последняя.