Не будите спящих

Присоединяюсь к флэшмобу от Михаила Салтыкова ( https://author.today/post/541654 ) про сны героев. Есть у меня текст, про незадачливого исследователя сего феномена - снов. Хоть я и не очень люблю эту работу, все она кажется мне "недоваренной" как следует... Но: https://author.today/work/170267

— ... четыре, пять, шесть, — бормочу я, силясь разглядеть в темноте название незнакомого переулка. Единственный фонарь уныло созерцает улицу пустым патронником, и я решаю — Бог с ним, с названием.

Мир чужого сна выглядит вымершим — ни цвета, ни звука, ни движения. Я не замечаю в туманно-серой ночи ни единого признака обитаемости. Время идет, но ничего не происходит, ровным счетом ничего — лишь дома разглядывают меня темными провалами окон. Света настолько мало, что я не могу даже по бликам понять, есть ли в них стекла. Да ветер гоняет по асфальту скелеты прошлогодних листьев...

В голову лезут разные мысли. Опасные мысли, нехорошие. Вот возьму и застряну, не пойми где, между реальностью и сном... Что тогда прикажете делать?

По спине ползут мурашки, однако задерживать на чем-то взгляд, как учил Крыс (тьфу, привязалось-таки дурное прозвище), я пока временю. Во-первых, не дай Бог, машина сломалась — выйти, не выйду, а паника начнется, будьте уверены. Во-вторых, эксперимент есть эксперимент. Я сюда не в тур поездку прикатил, так что поставленную задачу надо выполнять. Изобретатель машины, попади он сюда, вероятно, обратился бы к богатому запасу научной фантастики, наверняка скопившемуся в его светлой голове еще со школьных времен. Мои же познания в этой области ограничивались "Головой профессора Доуэля", которую навязала школьная программа и которая явно не могла служить руководством в данной ситуации. Шанс отыскать в закоулках памяти что-то похожее практически равнялся нулю. Значит, придется импровизировать.

Я прекратил ломать голову и просто побрел по безымянному переулку. Самым разумным казалось погулять тут отведенные полтора часа и, уповая на гениальность изобретателя, верить, что по истечении установленного срока машина вернет сознание в родную оболочку, оставленную на попечение господина Векшина.

Улица выглядит статичной, плоской, неестественно ровной, нет никаких отличительных особенностей, словно дома, мостовая и деревья — забытая киношниками декорация к низкобюджетному фильму ужасов. Толкни пальцем одну из трехэтажных лачуг, и та рухнет к чертовой матери, подняв облачко картонной пыли...

Дорога идет под уклон. К добру это или к худу?

Решить не успеваю — совсем рядом раздается хлопок выстрела. Полузабытый рефлекс бросает тело наземь, распластав на асфальте. В нос бьет запах гари, шелестит газета, гонимая ветром по пустынной мостовой. Мир, рожденный подсознанием неизвестного, который мог быть моим знакомым, президентом США или, чем черт не шутит, мной самим, более не кажется застывшим. Все оживает, наполняется звуками ночи, запахами, еле уловимым движением. Серая картина становится цветной и объемной, словно кто-то заливает краской пустые контуры предметов, а время снова начинает течь...

И я вывожу первый закон бытия сновидений:

Сон — не есть отрезок, имеющий конец и начало. Он подобен маленькому мирку, замкнутому на себя, а спящий видит только его часть, которая прорисовывается детально и наполняется цветом по воле его подсознания. Весь же остальной мир существует как бы в ожидании момента, когда спящий решит им воспользоваться.

Тогда, если ему следовать, я попал во временной отрезок, предшествующий видению, или очутился в стороне от места разворачивающихся событий. Вполне правдоподобная версия, не хуже прочих.

Я протягиваю руку и, ухватив трепыхающийся газетный листок, подношу к лицу, взгляд скользит по строкам «Известий». Но необходимый мне угол пожрало пламя. Кроме того, несчастную газету несколько раз мочил дождь, а затем сушило солнце, отчего бумага пожелтела и сморщилась. Увы, но она не может сообщить мне даже сегодняшнее число.

Рядом, за углом, воет собака. Протяжно и глухо — к покойнику.

— Ну, спасибо, Гришка. Удружил, изобретатель.

Человек, одиноко стоящий посреди улицы, отличная мишень, как для опытного стрелка, так и для зеленого салаги. Так что я, не будь дураком, прижимаюсь к обочине. И вижу красноватый огонек, одиноко мерцающий в конце улицы, которая кажется непреодолимо знакомой. Прибавляю шаг…

Случилось ли это по воле случая, или же сновидение оказало свое влияние, только я, неожиданно для себя самого, из созерцателя превращаюсь в участника. Да столь стремительно, что не успеваю ни с мыслями собраться, ни приготовиться к кошмару, поджидающему за углом.

Боже, куда я попал?! Мелькает в голове мысль, а рука уже подхватывает заостренный кол, что лежит возле мертвеца, раскинувшегося на асфальте, и посылает орудие в грудь нападающего упыря.

— Обернись! — молит встревоженный женский голос, и я беспрекословно повинуюсь. Как раз вовремя, чтобы покончить с еще одной тварью.

Обливаясь черной кровью, вампир рассыпается в прах, и я вижу спасительницу.

— Откуда ты взялся? — спрашивает она, вскинув голову, и невесть откуда налетевший ветерок колышет короткие завитки светлых волос, оттеняющих ровный загар ее кожи.

— Я…

— Господи! Их количество растет день ото дня, — незнакомка, вздохнув, склоняется над мертвецом. Узкая ладонь ложится на белый лоб и закрывает остекленевшие глаза. — Прости, Макс. Покойся с миром.

Осиновый кол уверенно вонзается в сердце и остается торчать из груди человека со следами клыков на оголенном горле.

В свете круглого фонаря, второпях пристроенного в развилке цветущей черемухи, возникают неясные фигуры. От одного их вида живот сводит судорогой. Они идут медленно, пошатываясь, однако, как я успел убедиться, что, несмотря на видимую неуклюжесть существ, атаки их могут быть весьма стремительны. Упыри.

— Смотри.

Незнакомка круто разворачивается на каблуках и ругается так, что даже прапорщик из моей роты покраснел бы от смущения, будь он жив. Хватается за кол, но так и не кидается в атаку, понимая, что шансы у нас невелики. Шесть к одному — соотношение не в нашу пользу, даже будь они обычными людьми. С двумя человек еще сдюжит, выкрутится как-нибудь, но куда девать третьего? Самое время сматываться, достаточно задержать взгляд, но я, как истинный, мать его, джентльмен, посылаю невмешательство к чертям. Пусть это лишь сон, для меня и для нее он реальнее далекой реальности, и я решительно сжимаю ее похолодевшую ладонь, пытаясь приободрить. Ведь я-то знаю, что происходящее не более чем сон, и мы находимся далеко друг от друга, в безопасности. Она мирно посапывает в теплой постели, а я, опутанный проводами, лежу пластом на белой простыне.

Уголки губ блондинки приподнимаются в неуверенной улыбке. Я улыбаюсь в ответ...

И тут на плечи мне рухнули небеса...