Эй и семь трупов. ВД
Автор: Анастасия РазумовскаяУра! Спасибо большое читателям, которые задают вопросы и интересуются героями. И так, сегодня мне есть с чем появиться на вторничном досье, организованном неутомимой Кейт Андерсенн.
В основном у читателей вопросы по последнему циклу. Поэтому в этот раз я уделю внимание именно его героям.
мне вот интересно было бы про тех несчастных женушек твоего Оберона, замученных в подвалах гестапо) кто они, как дошли до жизни такой, почему не искали их родичи и не было кровавых войн мести)
Речь про Анри, короля Эрталии, одного из важных героев Белоснежки. Конечно, я ответ уберу под спойлер. Вдруг кто-то ещё не читал Белоснежку? (ненадотак!)
Жены Анри
Итак, что мы знаем о его жёнах?
– А какой по счёту женой короля я буду? – милым голоском уточнила я.
Чернавка поставила поднос на стол и задумалась.
– Илиана – первая, – пробормотала она, – Элэйна вторая… Нет, третья… Вторая – Кати… Четвёртая – Игрейна… Или пятая?
А всего их было семь. Семь трупов в комнате с зеркалом.
Если про первую мы знаем много, то про всех остальных — ничего. Кроме того, что после Игрейны Анри не любил головной убор арселе (иначе, чепчик а-ля Анна Болейн, похожий на русский кокошник).
В книге нет даже упоминания, кто из королев — мать Белоснежки. Но есть вот такое:
– Вы странная, Майя. Кто ж в другой мир торопится? Даже я не тороплюсь. Даже после смерти любимой супруги.
И всё. И, в целом, понятно, что любимая супруга у Анри была. И, вероятнее всего, именно она была матерью Белоснежки, ведь обычно мужчина любит детей любимой женщины (но иногда бывают и исключения)
Итак, кто из них — мать Белоснежки?
Полагаю, тут можно догадаться: Игрейна. Ведь после её смерти король не жалует то, что напоминает о жене. Обо всех остальных (кроме Илианы) у него вообще нет каких-то воспоминаний, их даже путают друг с другом.
Всех этих женщин объединяет нечто общее:
1. Они были красивыми
2. Они были любопытными (все зашли в комнату к Илиане)
3. И, неочевидное: они были незнатными.
После брака с Илианой Анри катастрофически боялся женщин, которые могли бы его свергнуть. Помните, Майю удивило, что король сходу предложил ей свадьбу? Хотя она без роду без племени... Ну вот на таких девочках и женился государь. Поэтому и не опасался какой-то кровной мести, хотя это уже XVI век, с его стремлением к абсолютизму монархии, и кровная месть в целом — явление неактуальное.
Дольше всех Анри прожил с любимой Игрейной. Белоснежка помнит маму, а это значит, что Игрейна была женой короля как минимум четыре года. Что у них произошло?
В книге об этом нет. Но если бы Игрейна была в чём-либо виноватой, король бы не вспоминал о ней, и по примеру своего прототипа заточил бы дочь куда-нибудь в башню. Напомню: любимая дочь от любимой жены.
Если рассмотреть прообраз, то мы обнаружим, что в жизни Гениха XVIII такая женщина была — Джейн Сеймур, умершая в родах. Правда, в отличии от Игрейны, Джейн родила супругу наследника. Мальчика. Но мы же и не обязаны следовать истории дословно?
В отличии от прототипа, рождённый Игрейной сын умер вместе с матерью. Осталась жить старшая дочь — Белоснежка.
Единственная из восьми королев, кто остался верен монарху.
Надеюсь, на вопрос о королевах я ответила. Все остальные (Кати, Элейна) прожили очень недолго и являлись эпизодическим средством короля заглушить боль потери и развлечься.
Эй. Дезирэ. Яша. Пёс. И так далее
Вот тут сложнее ответить так, чтобы мои ответы не стали спойлерами. Это герой сразу трёх книг. Правда в первой о нём упоминается лишь вскользь, исподволь. Во второй он сам не знает, кто он, до самого конца. И полноценным героем становится лишь в текущей, третьей книге цикла.
Поэтому я просто соберу некоторые кусочки о нём, которые к сегодняшней главе уже известны читателю. Освежить память 
Итак, что говорила о нём Майя в Белоснежке:
В университете одногруппники прозвали меня «Снежной королевой». Ко мне пытались подкатывать, меня пытались оскорбить, но… Все их дешёвые комплименты, банальные до зевоты манипуляции не могли нарушить логическую стройность моих мыслей. Я с детства знала: этой половине рода человеческого доверять нельзя. И не потому что мама так твердила, а потому что… Ну это ж очевидно. Даже когда я влюбилась в Серёжу, при всей своей глупой доверчивости, я всё равно не доверяла ему до конца. Как оказалось, не напрасно.
В его глазах не было осуждения или презрения. Лишь внимание. Хищное и непонятное. Ну и что ответить на это? Потому что в моем мире так принято? И вообще девственность после двадцати считается чем-то постыдным и подозрительным? Это будет ложь. Опасная ложь.
Потому что меня… изнасиловали? Вот это – правда. Но только… А вдруг и здесь: «сука не захочет – кобель не вскочит»? Почему-то мне казалось, что я снова останусь виноватой. В моём мире много говорят о виктимблейминге, но большинство людей всё равно презрительно кривят губы и всё равно скажут: «порядочных девушек не насилуют». А некоторые даже хмыкнут и отпустят анекдот на тему, что, дескать, кому-то повезло…
и вот тут:
Мне нельзя замуж. С моими-то паническими атаками при мужских прикосновениях, я очень быстро оставлю короля снова вдовцом.
А теперь из Золушки уже про Дезирэ
Первое появление героя в кадре:– Эй, хозяин, вина! – крикнул Марион, обнимая красотку. – Дрэз, ты должен выпить за знакомство…
Я не успела отказаться. Из какого-то тёмного угла к нашему столу шагнул молодой светловолосый парень.
– Не должен, – заметил небрежно. – Привет, Марион. Король желает тебя видеть.
– А я его – нет.
Принц налил в кружку вина, поднял её и провозгласил:
– Твоё здоровье, Дезирэ! А теперь, когда я исполнил долг вежливости, проваливай!
Однако всё остальное окружение отреагировало на юношу иначе. Трактир разом притих. Девицы куда-то ускользнули. Даже пьяница у окна рядом с дверью, до этого громко ругавший эль, хозяина и баб, застыл и сжался, пытаясь казаться накидкой на стул. Офет и Рамис поднялись и слегка отступили от своего принца.
Я не могла понять, чего все переполошились.
Дезирэ уступал Мариону в росте и комплекции: не высокий (метр семьдесят, наверное, в нём всё же было), не могучий, скорее худой и жилистый. Глаза того цвета, который приобретает черешня перед тем, как станет гнить. Льняные пушистые волосы, на затылке встающие хохолком. Светлые брови на загорелом лице. Словно подчёркивая ассоциацию с глазами, парень надел камзол вишнёвого цвета с золотой вышивкой. Бурый шерстяной плащ оттенял темноту фигуры алой подкладкой. Ничего вот прям такого. Не Чертополох.
принц не шутит:
– Ладно, – вдруг сказал Дезирэ скучающе, поднялся со стола, на котором сидел и наблюдал драку. – Мне надоело.
Он оказался рядом со мной, схватил за шиворот и приставил нож к горлу. Ну или кинжал. Мне не было видно что. Что-то острое.
– Братик, сдавайся.
– Ты перережешь горло мальчику? – изумился Марион, действительно останавливаясь. Стражники тоже замерли. – Ты настолько низко пал, Рэз?
– Нет. Конечно, нет, Мар. Не люблю пачкать руки. И камзол, знаешь ли, тоже. Просто прикажу вздёрнуть его на виселице и всё.
принц и насилие:
Дезирэ насмешливо наблюдал, как на городской стене зажглись оранжевые искорки факелов, как забегали перепуганные часовые, словно потревоженные муравьи, представлял охвативший их ужас и досаду, и ему делалось всё веселее. Младший принц обожал вот этот момент, когда человек, уверенный в завтрашнем дне, спокойно и мирно проводящий свою повседневность, вдруг обнаруживает, что вместо уютного, привычного до стоптанных тапок жилища он оказался в грозу на улице, и что его ждёт – неизвестно.
Жалкие людишки!
Младший принц умел затягивать этот момент осознания. Когда в его пыточных появлялся бледный и насмерть перепуганный человечек, Дезирэ всегда начинал с обходительных манер. Ласковым голосом он успокаивал беднягу, уверяя, что всё это какая-то досадная случайность, ошибка, в которой они сейчас вдвоём непременно разберутся, и только когда страх в глазах обречённого сменялся надеждой, начиналась настоящая игра.
напомню про жестокость Дезирэ:
Дезирэ любил красивых женщин, породистых собак и холодное оружие. Оружие, пожалуй, даже больше. В конце концов, женщина рано или поздно надоедает, собака дохнет, а оружие – о! – оружие остаётся прекрасным и любоваться им можно бесконечно. Эстетика и польза. Совершенство.
Принц взял в руки щипцы для выдёргивания зубов и начал бережно протирать их махровой тряпочкой, ожидая, когда «сестрёнка» придёт в себя.
всё происходящее для принца — забава:
– В глаза! Смотри в глаза, ведьма! Взгляд не отводить!
И девчонка сломалась. Они все ломались из-за этого резкого перехода очарованного юноши в жёсткого палача. В этом и был весь фокус.
– Я… это не я! Я…
– Мне насрать. Не мычи, отвечай конкретно и по существу. Как можно снять приворот?
– Я не знаю, – слёзы хлынули из её глаз. – Это не я накладывала, это Кара! Я лишь зашила его к-куртку-у… Но иголку заворожила не я-а!
– Сделай рыбку, – вдруг потребовал принц.
– Ч-что?
Она всхлипнула. Он сжал пальцами уголки её губ и почпокал ими так, чтобы губы девушки захлопали рыбьим ртом.
– А теперь сама.
– Я…
– Споришь? – снова яростно прошипел он.
Перепуганная Золушка изобразила нужное.
– Ну вот, а говорила, что не понимаешь, – добродушно пожурил её Дезирэ, присел на подлокотник. – Смешно же, да? Минутка юмора никогда не повредит. Итак, не ты. А каким по счёту был приворот с иголкой?
Да, юмор у парня специфический. Но напомню: тут он всё же имеет дело с девушкой, приворожившей брата. И речь не столько о жалости к Мариону (у Дезирэ нет родственных чувств), сколько именно в том, что сама девушка далеко не прям ангел.
Кстати, о самом привороте. Есть момент, где Дезирэ чётко понимает, что видит:
– Пропусти меня, или я тебя убью, Дезирэ! – рявкнул средний брат.
Черешневые глаза младшего принца прищурились, а затем он вдруг отошёл и распахнул дверь. Улыбнулся, поднял ладони в жесте побеждённого:
– Проходи, брат. Совершай свой подвиг во имя любви. Я не стану тебе мешать.
И дальше мы видим, что и факт приворота братик использует в своих целях. Ну и момент истины, так сказать. Тот самый разговор с Фаэртом
Дезирэ рассмеялся. Вскинул руку, и в его ладони замерцал свет.
– Ну давай же. Выходи на бой. Давай снова сразился. Я скучал по нашим потасовкам. Хочу заморозить тебя. А ещё лучше превратить в собаку. Хочу, чтобы бы ты видел, как я начну игру с твоей женщиной. Давай! Доставь мне удовольствие напоследок.
– Ты никогда не думал, – вдруг задумчиво прошептал Фаэрт, не сводя глаз с побуревших из-за тёрна стен, – что на рассвете любовь особенно хрупка?
– Нет, не думал.
– Ты был совсем маленьким, когда наша мать погибла. Ты помнишь её? Хотя бы немного?
Младший принц расхохотался:
– Ты хочешь посентиментальничать? Неожиданно. Грозный Чертополох вспоминает мамочку и пускает слезу!
– Так ты помнишь её?
– Нет.
– Я так и думал.
Фаэрт обернулся, поднялся со скамьи.
– Дезирэ, – сказал мягко, – наша мать называла тебя щеглом. Когда ты был карапузом, ты часто смеялся. Звонко и заливисто, словно птичка. И мать начинала улыбаться тебе в ответ.
– И?
– Ничего. Просто вспомнил. Ты хочешь драться?
– А ты, конечно, нет? – Дезирэ прищурился. – Думаешь снова уйти через башню Смерти, верно? Вот только не получится. Они прислали меня сказать тебе, что ты больше не хранитель. В последнее время ты слишком часто злоупотреблял своей властью. И вот это, – он коснулся левой половины своего лица, имея ввиду лицо Чертополоха, – тому доказательство.
– И когда же они тебя послали?
Принц рассмеялся, встряхнул головой:
– Я не смог тебе в прошлый раз сказать… Кстати, как там твой сынишка? Скучает, наверное…
и
Младший принц рванул за братом. Тернии пытались схватить его за руки, за ноги, за плащ, но тотчас превращались в пепел. Фаэрт вошёл в замок, и проход за ним принялся стремительно затягиваться. Дезирэ зарычал, рванул, в прыжке его тело вытянулось, стремительно серея. Прыгнул человек, а на землю приземлился гигантский волк.
А если коротко подытожить, то:
1. Когда-то Пёс был человеком. Мальчиком, который заливисто и часто смеялся. Лет эдак восемьсот назад.
– Ты меня всего на четыре года старше!
– На восемьсот четыре, – парень издевательски прицокнул. – Почти восемьсот пять.
*кстати, тут можно посчитать год его рождения, хе-хе*
2. Он — брат Румпеля, насильник над Майей (и предмет её первой любви по совместительству)
3. Он любит страх и отчаяние людей, которые умеет чувствовать
4. В целом люди его скорее забавляют и развлекают. Он, похоже, вообще не особенно испытывает по отношению к ним какие-либо эмоции, но... ненавидит брата. По сути, единственный момент, где героем владеют эмоции (причём аж настолько, что он попадает в ловушку) — их беседа с братом.
5. Какое то время герой не знал, кто он, искренне считая себя сыном Андриана, но... Понятно, что невозможно быть сыном Андриана и братом Румпеля.
6. При всём этом Эй достаточно объективен, чтобы чётко понимать, что он — зло. А если человек (или не человек) способен понять, что он — зло, значит он не может не понимать, что такое добро, верно? Т.е. в нём есть какой-то ориентир внутренний. Вот тот же Витэль, например, считает себя хорошим парнем. Но не Эй:
– Почему ты о себе всегда говоришь плохо? – слабым голосом спросила Осень, чтобы хоть что-то спросить.
Парень оглянулся. У него были карие глаза, красноватого оттенка, похожие на перезревшую черешню. На челюсти алела ссадина, наливаясь синяком.
– Потому что я плохой, Осень. Ты даже не представляешь насколько.
– Ко мне ты добр.
– Ты – моя прихоть, – хмыкнул парень. – А ещё ты меня выручила из одной основательной проблемки. Ладно, ты совсем отрубаешься. Спи давай.
Это иллюстрация к последней книге, где Пёс бездны приходит в наш мир. На первый взгляд выглядит очень мило.