Про самое страшное...

Это ко флешмобу "Ваше первое произведение" от Владислава Алефа. 

Не стану утверждать, что до этого случая я не баловалась сочинительством. Наверное таки баловалась. Но дописать свои шедевры мне ни разу не удавалось (мама собирала все листки со стола, лишь я уходила погулять, и выбрасывала, не читая), посему и читателей у меня не было. Но однажды ОНО случилось! Первый мой читатель собрал толпу почитателей! Или непочитателей… Но, в любом случае, мой звёздный час настал. Мои домашние стали внимательно вычитывать мои творения и пытаться понять, что же я хотела сказать своим очередным шедевром.

Однако предыстория.

Летом меня вывозили к бабушке в деревню. Дом был поделен пополам. В одной половине жили мы с бабулей, а в другой — мой дядя по маме с женой тётей Валей и её дочерью Людкой (моей тёзкой, если что). Во дворе жил Мухтар — злобный пёс. Цепной. Но иногда он умудрялся срываться с цепи, носился по двору и грыз всё, что ему попадалось. Чаще всего это были куры, но как-то раз попалась ему моя кузина Людка. Пёс тяпнул её за руку. Людку было жалко, но она в натуре была вредная девчонка. Хотя не в этом суть.

Тётка взбесилась и повесила Мухтара в сарае. Как она это умудрилась сделать, я сейчас рассказать не смогу — была мала, лет шести. Но запомнила одну фразу. Тётка, зайдя вечером к бабушке на чай, сообщила: «Собаке — собачья смерть!» Я, уже краем уха слышавшая, что Мухтара повесили, сделала вывод: собачья смерть связана с повешеньем.

Вернувшись домой я решила наваять шедевр. Ну, чтоб прям вот ух! И всё как в жизни: страдания, горе, слёзы. Ужасы, короче. Название сразу пришло на ум: «Про самое страшное». И даже начало написалось.

Жила была девочка. Мама у неё умерла, а папа подох собачьей смертью.

Помните, что мне было шесть лет? А писала я печатными буквами цветными карандашами, которые слюнявила, а буквы обводила другим цветом для красоты. Рука моя быстро устала, и я решила отдохнуть, пошла погулять. Или меня подружки позвали — мы же жили на первом этаже. В общем, мама по-быстрому схватила мой незаконченный опус и по привычке отправила его в туалет, в мешок для бумаги. Тогда туалетной бумаги ещё в помине не было, использовали газеты и тетрадные листы. Листы чаще, потому что газеты мой папа зачем-то хранил.

И вот вечером я услышала из туалета странные звуки — брат просто захлёбывался там от смеха! Он был десятиклассником, взрослый такой пацанчик. В общем, вышел он, торжественно держа перед собой мой красиво оформленный будущий роман. И зачитал родителям текст загробным голосом, как шедевр того и требовал. Почему брат ржал — я так и не поняла. Грустный ведь роман получался, даже страшный в некотором роде.

Но родителям стало не до смеха. Меня выставили около серванта (лобное место в нашей семье) и начали допрос. Что означает «собачья смерть»? Почему папа подох? (Чтобы было понятно: он пил водку и бил девочку, такое бывало в некоторых семьях, даже я знала такую девочку. Прим. автора) Почему я решила написать про несчастную девочку, а не про цветочки и бабочек? (Потому что про бабочек и так много книг, а про несчастных девочек, у которых папы пьют водку и бьют их, нет — прим. автора).

В общем, после допроса родители чуточку успокоились — дочь у них почти нормальная. Но страх остался: вдруг опусы, подобные этому, попадут к чужому человеку, который не поймёт всей подоплёки написанного? Могут возникнуть неудобные вопросы к родителям…

Вот с этого самого момента мама перестала бездумно выбрасывать мои творения, предварительно внимательно не прочитав их. И, поняв, что у них подрастает талантливейший писатель, а не абы кто, оставляла их мне на дописывание. Даже проду ждала)))

Так появилась моя первая сказка (кстати, по просьбе мамы про принцесску с волшебным бриллиантовым гребнем в хрустальном замке — прим. автора), которую я писала почти целый год и отправила письмом в журнал «Мурзилка». Не посоветовавшись с родителями, за что и получила нагоняй. Узнали они о моём самоуправстве лишь после получения официального письма от литконсультанта журнала. Потребовали черновик сказки — а вот фигушки! На переписывание творения у меня сил не хватило, поэтому я что написала — то и заслала. А редакция черновики не высылает обратно. Так что он так там и остался.

Ну да, сказку печатать в журнале отказались. Но какой там был бланк! С цветной картинкой в правом углу. Да и письмо мне напечатали на машинке, не хухры-мухры. И печать шлёпнули. Сказку разобрали по косточкам. Похвалили за обилие прилагательных, за красивые описания замка и героини. Поругали за сюжет, который им показался неинтересным. Понятное дело, кому интересно про глупых принцессок читать… Вот если бы про ту несчастную девочку! С папой, который… ну, вы помните.

Что было дальше — сами понимаете. Коготок увяз — всей птичке пропасть. А нормальные родители просто выпороли бы дочь, не разбираясь, и была бы она такой же нормальной, как и они сами. Но — что сделано, за то и распишитесь.